Тарас Шевченко - Кобзарь - Стихотворения и поэмы

Пустое, братец, не томися!
Себя в железо ты закуй
Да хорошенько помолися,
На свет же, на людей наплюй, —
Они глупей капусты. Впрочем,
Ты, братец, поступай как хочешь.
Есть ум, так сам все обмозгуй.

Мы чванные, пустые люди,
Где б ни были, — везде и всюду!
А хвалимся, что вот-де мы
И над землею и водою,
И от дворцов и до тюрьмы —
Везде цари, а над собою —
Тираны — до того цари,
И на престоле и в неволе.
И это все — по доброй воле,
По воле разума горит,
Как бы маяк в открытом море,
То есть в житейском. Точно так
И в черепе, как на просторе,
Горит сияющий маяк,
А мы лишь масло подливаем
Да песни тянем, напеваем
И при удаче и в напасть.

Все сизокрылые орлы вы,
Пока вам горе не приснилось,
Хоть маленькое, хоть на час!
А там — опять в шинок спешите.
Под лавкой пьяные лежите.
И тот огонь святой погас,
И тот маяк уже не светит,
И свиньи, будто бы из клети,
Как в лужу, в череп ваш бегут.
Ну, и прекрасно, что куют
Для вас железные оковы
И чарки в руки не дают
Или ножа, а то бы снова
Вы с горя напились вина,
А после от тоски рыдали,
Родителей своих спьяна,
Своих вы крестных проклинали,
А после — нож… И потекла б,
Кровь потекла бы, как смола,
Из туши вашей поросячьей.
А после?…

Мне золотую, дорогую
Свою судьбу совсем не жаль,
Не жаль мне долю молодую;
А все же иногда печаль
Найдет такая, что заплачу!
Когда еще, к тому в придачу,
Мальчишку встречу. Одинок,
Как с ветки сорванный листок,
Сидит он, прислонившись к тыну,
Одетый в рваную холстину, —
И мнится мне, что это я,
Что это молодость моя!
И мнится мне: в суровой доле
Он не увидит вольной воли,
Священной воли… И вот так —
Напрасно — прахом пролетят
Все лучшие его года.
Нигде не сыщет он привета
И, побродив по белу свету,
Пойдет батрачить… Ну, а тут —
Чтоб он не плакал, не грустил,
Чтоб как-нибудь пристроен был —
Его в солдаты отдадут.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Мы вместе некогда росли,
Друг друга мы детьми любили,
А наши матери твердили,
Следя за малыми детьми:
«Поженим их». Да вот скончались
Не в срок они, а мы расстались;
Как в детстве разлучились мы,
Да так и не встречались боле.
Меня по воле и неволе
Носило всюду! Принесло
Уже седым к родному дому.
Когда-то ясное село
Теперь казалось мне, седому,
Каким-то темным и немым,
Таким же, как я сам, седым.
Казалось (мне уж так казалось),
Ничто в селенье не менялось
За эти долгие года,
Все выглядело как всегда;
Равнины, тополи-раины,
Овраг и верба предо мной,
Склонившаяся над водой
Как бы под бременем кручины.
Вот пруд, плотина и ветряк
За рощей крыльями мелькает.
А дуб зеленый, как казак,
Из рощи вышел и гуляет;
И темную листву свою
Раскинул сад над той горою,
Где старики мои в покое
Лежат в тени, как бы в раю.
Кресты склонились, позабыты,
Слова с крестов дождями смыты…
И не дождями, не слова —
Сатурн все начисто стирает…
Пусть со святыми почивают
Мои родители!..
«Жива Оксана?» — к брату обращаюсь.
«Какая?» — «Маленькая та,
Что с нами некогда играла.
Кудрявенькую позабыл?
Ты что же, братец, загрустил?»
«Да нет, я не грущу нимало.
Ушла Оксаночка в поход
С солдатами, да и пропала;
Вернулась, правда, через год,
Да вот беда: вернулась с сыном,
Острижена. Она в ночи,
Бывало, все сидит под тыном,
Кукушкой стонет и кричит
Или чуть слышно напевает
И словно косы расплетает.
Потом она опять ушла;
Куда ушла, никто не знает,
Ума лишилась и блуждает…
А что за девушка была —
Красавица! Счастливой доли
Ей не дал бог…» А может, дал,
Да только кто-нибудь украл
И обманул господню волю.

Готово! Парус распустили;
Баркас с байдарой заскользили {309}
Меж камышами в Сыр-Дарью,
Плывут по голубой дороге.
Прощай же, Кос-Арал убогий! {310}
Два года злую грусть мою
Ты все же развлекал умело.
Спасибо! Сам себя хвали,
Что люди и тебя нашли {311}
И знали, что с тобою сделать.
Прощай, мой друг! Твоей земли
Не славлю я, не проклинаю.
Быть может, вновь тоску узнаю,
Изведанную в этом крае,
Но от него уже вдали.