Игорь Иртеньев - Повестка дна (сборник)

…Но времена пришли иные,
Перевернулось все вверх дном,
Порвались скрепы коренные,
Что было явью – стало сном.

Ах, где ты, юность огневая?
Где тот двадцатилетний я?
Прощай, военно-полевая
Голубка дряхлая моя.

Увы, но боле в этом мире
Я оставаться не могу:
Тут запах крепче, чем в сортире,
И все сильнее жмет в шойгу.

До чего же, братцы, клево
Жили мы при власти той
В нашем милом Бирюлево,
В нашей сказке золотой.

Черных не было в помине,
Дом шурпой не провонял,
Славянин на славянине
Славянина погонял.

Ну, бывало, что по пьяни
Муж жене пятак свернет,
Так на то ж они славяне,
Кто ж их в этом упрекнет.

В рамках строгой дисциплины
Жизнь размеренно текла,
А теперь кругом малины,
Шаг не ступишь без ствола.

А теперь овощебазу
Эти чурки завели,
Где толкают нам заразу
За последние рубли.

А теперь сплошные даги
Да свирепые хачи
Тащат баб к себе в овраги,
Режут странников в ночи.

Выражаясь аккуратно,
Чтобы не было беды,
Хорошо бы, к нам обратно
Понаехали жиды.

А другого для России
Нам спасенья не найти.
Черножопые с косыми –
Нет страшнее ассорти.

Жизнь – цепь случайных совпадений,
Неиссякающий сюрприз.
В ней масса взлетов и падений
И снизу вверх, и сверху вниз.

Вот вам пример. Замечу, кстати,
Что смысла в нем большого нет:
Один мужик упал с кровати
И умер через двадцать лет.

А мог бы, вы уж мне поверьте,
Когда бы на полу он спал,
Нелепой избежать бы смерти,
Ведь с пола б точно не упал.

Сединою до срока покрылись власы,
Стан согнулся, а был, словно азимут, прям,
Износились мои кружевные трусы,
Что в признания знак подарил мне Хайям.

– Ты, – сказал, он – предмет этот с честью носи,
Этой мой тебе, брат, поэтический дар,
В кружевах там сокрыта загадка фарси,
Что доныне сумел разгадать лишь Омар.

Мне они и сейчас, те трусы, в самый раз,
Хоть и тянут порою, признаюсь, в шагу.
В них прошел я Тебриз, Исфахан и Шираз,
Ночевал с ненаглядной певуньей в стогу.

Кстати, мне их когда-то в минуту любви,
Как ему нашептал озорник Купидон,
Подарил незабвенный Реза Пехлеви,
Перед тем как оставить наследственный трон.

Подивись на изысканный их силуэт
Как изящна, заметь, по краям бахрома.
Их просил у меня мой кунак Грибоед,
Комильфо, обладатель большого ума.

И какой-то довольно смазливый урус,
Сторговать их хотел для своей Шаганэ,
И кричал, что я выжига, сволочь и трус,
Хоть до этого лез обниматься ко мне.

Скоро гурий прелестных предстанут красы
Перед взором, что был ими с детства маним,
А пока что примерь кружевные трусы,
Как к лицу они чреслам упругим твоим.

Не найдешь ты таких в вашей дикой Руси,
Где замкнуты людские сердца на засов,
Где шального бабла – хоть косою коси,
Но не встретишь на ком-то приличных трусов.

Или нитка торчит, или строчка крива,
Или краска линяет в горячей воде.
Были в Вологде, слышал, у вас кружева,
Только Вологда, брат, она сам знаешь где.

Дело, помню, было на Болотной,
Где в тот день, законности столпы,
Мы шеренгой выстроились плотной
Против обезумевшей толпы.

Что могли мы с голыми руками
Противопоставить той толпе,
Прущей с абордажными крюками,
Кирками, ломами и т. п.?

– Только, умоляю, без насилья, –
Крикнул командир нам в мегафон.
– А иначе не поймет Россия,
Свой покрытый славою ОМОН.

Дать отпор их озверевшей банде
Мы должны одной лишь силой слов,
Ведь не зря учил нас мудрый Ганди:
«All You Need, товарищи, Is Love».

Сможет в это трудное мгновенье
Умягчить смятение умов
Только хоровое исполненье
Ранее разученных псалмов.