Симон Чиковани - Стихотворения и поэмы

Отец скончался. Дрогнул старый дом,
Мы обнищали во мгновенье ока.
Самой судьбой — безжалостным врагом —
Я уязвлен, растоптан я жестоко.

Дворянство — звук, не кормит, не поит!
Ждать не хотят и часу кредиторы,
Наш виноградник им принадлежит,
И крест украсить нечем будет скоро!

Хозяйкой в доме стала нищета,
Все перед ней растерянно застыли…
Свободной птицей не парит мечта,
Свет заслонили вороновы крылья.

Я прикрутил надежды фитилек,
Теперь в Гандже пытаюсь прокормиться.
Мой отчий дом от этих мест далек,
Но дверь его мне каждой ночью снится.

Я привыкаю к лошади чужой —
Мой верный Лурджа будет продан вскоре…
Толпятся, зреют тучи над Ганджой,
Рокочет гром тревожным эхом горя.

Родное небо над родным двором,
Ограда, дуб — мне так вас не хватает…
Не ранен в битве — волей рока хром, —
Не болен я, — а боль не отпускает!

Меня забыли все, в Гандже я одинок.
Страстей моих пожар пылает всё сильней,
Но сердца моего он закалить не смог,
Не меркнет синий цвет далеких юных дней.

Горячка извела, я ночью — как огонь!
Лягушки не дают уснуть в полночный час…
Лишь веки я сомкну — несет меня мой конь,
Над берегом Куры звучит ее отказ…

С достойными людьми я хлеб не разделил,
Корыстных болтунов друзьями посчитал…
Я лавров и цветов на гроб не заслужил,—
Отчизна, разреши, чтоб я тобой дышал!

Я всеми позабыт среди чужих болот…
Я бренный этот мир залью потоком слез:
К Сатаре я — во сне — обедать шел на плот,
Мтацминда снилась мне в убранстве синих звезд…

На выжженной бахче я всеми позабыт!
Судьбою пополам разорвана душа:
Живая часть ее в родной земле лежит,
Другой дала приют из милости Ганджа…

Такие, Маико, печальные дела…
Лукавый ангел мой успел меня забыть…
Тяжелая тоска мне на сердце легла,
Когда бы не стихи — не знал бы, чем и жить.

Осыпались цветы под ветром бытия,
Растаяла мечта, как ястреб в вышине…
Мтацминда снится мне — тоска и боль моя!
С коджорским ветерком беседую во сне…

Спой мне песню, Гонча-бегум,
Как с ладони звезды сдуло,
Как лозу под черным небом
Вихрем бешеным согнуло.

Замуж выданная силой,
Ты была другим любима.
Оскорбляет муж немилый,
Жизнь твоя невыносима —

Сколько горя в нежном взоре,
Слез в душе многострадальной!
С высью неба, с далью моря
Сходен голос твой печальный.

В тишине творишь моленья —
В них забвенье и отрада,
Ты поешь в уединенье,
В уголке укромном сада:

«Сад тенистый, сад зеленый!
В прошлой жизни это было —
Юной девушке влюбленной
Здесь чинара тень дарила!

Скрипни, буковая дверца,—
Ждет пчелу цветок медовый,
Но тревожно бьется сердце:
Покарает муж суровый».

Слыша песню Гончи-бегум,
Ворон каркнуть не решится:
Под осенним черным небом
Ртвели твой не повторится,

Сад не станет прежним садом,
Обескрылевшая птица!
Роза, сломленная градом,
Знай: любовь не повторится!

____

Спой, татарка, спой, моя отрада,
На закате солнечного дня!
Ты столу накрытому не рада,—
Может быть, в обиде на меня?

Рвешь силки… Какая гибкость в теле!
Скушай персик, юная лоза,
Пусть в глазах запрыгают форели,
Заискрятся радостью глаза!

Муж придет — безделица, пустое,
Не в новинку мне кулачный бой:
Я бывал за смертною чертою,
Омывал лицо живой водой, —

Пусть придет, кедровая дубина,
Грубияна живо проучу,
Ханского заносчивого сына
Отучу топтать мою бахчу…

…Но поет татарка молодая
Мне о горном срезанном цветке,
Что лежит на камне, увядая,
Пропадая в грусти и тоске.

Значит, поздно? Счастья быть не может?
Я, отшельник, беден и смешон,
Но твои глаза меня тревожат,
Как щемящий колокола звон…