Анна Попова - Обыкновенная любовь

Вроде, тридцатник: уже не пацан, а дядя,
Бабки шибу сисадмином в реальной конторе,
Что ж я ночами по клаве стучу, как дятел,
Глупо таращусь днём на тебя в коридоре,
Со стороны поглядел на себя — противно:
Кент прыщеватый стоит и чего-то мямлит,
Выглядит, прямо скажем, неперспективно,
Что б мне устроить, чтоб точно и эффективно:
Съесть крокодила, как думал ну этот, Гамлет?
Я б с удовольствием — негде взять крокодила!
Ни шимпанзе, ни верблюда, ни кенгуру.
Вот и пишу я тебе по ночам на «мыло»,
Адрес «маринка собака мэйл ру»…
Ходишь с бойфрэндом, я знаю, начальников кореш,
Лох он и чайник, понтуется не по годам.
Так почему ж ты в «аське» меня игноришь,
Не отвечаешь на мой сумасшедший спам?
Пьяная ночь без тебя — с монитором в обнимку,
Видеоролики, фоток четыре гига,
Вот как люблю тебя, «мэйл собаку маринку»,
Ник — «Афродита», я знаю, всё это пурга,
Вышел в инет, аватарки твоей коснулся,
Фотки твои фотошоплю… но чёрта с два,
Проц перегрелся, и комп уже висанулся,
Проги заглючили, все послетели дрова…
Кликаю мышью без отклика, всё накрылось,
В пальцах — противная дрожь, а в горле комок…
Утром я понял, что ты мне прислала вирус,
И обновленный Касперский уже не помог…

Ты опять за старые разборки!
Каждый вечер — праздник для души.
Снова разразился бранью горькой
С видом оскорблённого паши.
Если этот чёртов мир не рухнет —
Знаешь сам, какой у нас тут строй, —
Мы с тобою встретимся на кухне,
После нашей свадьбы (золотой).
Будет разговор у нас короткий,
Нечего тут логикой блистать!
У меня в руках по сковородке,
А тебе до швабры не достать!
На ползвуке захлебнулась ругань.
Ты стоишь, покорный и седой.
— Ну, любимый, чем ты так напуган, —
Говорю, тряхнув сковородой.
Замолчал. Ну, что же, грех неволить,
Видно, ты пока не хочешь в рай.
Съем-ка я твой ужин, алкоголик…
Я т-тебе… сиди, не выступай.

Осторожно! Берегите женщин!
Наша доля — неподъёмный крест.
Вот, пришёл. С соседом водку хлещет.
Боже, как ему не надоест!
Раньше был неписаный красавец,
А теперь — оброс, как старый дед!
Можно хоть полы мести усами
И сушить бельё на бороде!
И с фигурой нынче просто драма:
Даже боком в двери не пролезть.
Растолстел на двадцать килограммов,
А заставь попробуй не поесть!
— Где влюблённых писем миллиарды?
Где цветы, — спросила, — где кино?
— А сегодня что — Восьмое марта?
И опять уставился в окно.
Чем-то грохнул по столу привычно:
Суп не тот и овощи не те.
Иностранным словом неприличным
Обозвал котлеты на плите.
Вот такие наши отношенья:
Страсть и нежность, просто караул!
Чтоб ты подавился вермишелью
Иль хотя бы в ванне утонул!
Развестись бы, что ли, поскорее,
А не то повешусь от тоски,
Нагло разложив на батарее
Все твои дырявые носки.

Ну да, посиди ещё да похлюпай,
в стихах расширяя набор лексем,
любовь такая — идёт по трупам,
мечтать, ну да, это как бы глупо,
а жить, ну да, и не прёт совсем…
А снег-то сегодня белый-пребелый…
Белее открытого Ворда. Любовь — это раз! —
и ножом в подреберье, и я подыхаю, сла —
бея, робея, глухим обертоном аккорда.
Это бессмысленно — будто на ноль делить.
Это как текст набираешь — и жмёшь del et e.
Мальчик-красавчик, да, не лицо, а фэйс.
Можно убиться. Или нажать «backspace»…
Рупь за погляд,
гад.
На поцелуи — прайс.
Больше не верю в «tomorrow never dies».
Хватит. Кранты. Приехали. Финиш, однако.
Не заливаюсь пунцово и не робею.
Вот говорят же: усталая, как @
(или ещё грубее).

лавочкин люблю тебя до визга
взгляд бездонен кожа шелковиста
атрибуты мачо давят сообща
лавочкин я над тобой зависла
но судьба стервоза мир завистлив
всё прощай

Не помогает чтение мантр,
внутренний голос гнусит.
Даже рехнувшийся некромант
нас омертвелых не воскресит.
…За плинтус упал мой рейтинг.
Ну кто б меня проапгрейдил…

Надоело. Пойду развеюсь.
Что ж, отстреливайся, если ранена.
На потеху пиплу — беспонтовый экшн.
Я сижу, лакаю правильный «бейлис».
Но только это и правильно
в абсолютно неправильной ситуэйшн.