Надежда Ладоньщикова: Угол отражения (сборник)

Лаковая, цветная.
Картины, пейзажи, лица.
Ведь никто не узнает,
пока на полке пылится.

Вот, повинуясь мигу
(пусть бросится взгляд свежий),
я разорву книгу,
листы по стенам развешу.

И не всегда – мигу,
всей жизни своей – тоже:
себя сотворю, как книгу,
листы на всем свете брошу.

Вот пейзаж на стене –
календарь, ерунда.
Успокоиться мне
помогает всегда.

Я в пейзаж побреду,
если нужен совет,
только все, что найду –
это листья и свет.

Прошивают лучи
построенья из крон –
Михаила мечи.
Пусть архангел молчит,
но присутствует он.

Прошивают лучи
и пылинки несут.
И архангел молчит,
как божественный суд.

И в зеленом миру
пока будут лучи –
пока будут лучи
ничему не учить,
я пока не умру.

Я в зеленом миру
никому не совру.

У меня на стене
календарь,
а под ним –
я поставлю «Вангелис»,
что ветром другим.

Льется звук. Он идет
и ползет по стене,
он, наверное, тот,
что приснился во сне.

Поднимается к кронам,
идет по стволам,
К этим веткам зеленым,
без драки и драм.

Среди шумов других,
не дошедших сюда,
это больше, чем стих,
но живая вода.

Эта песня приносится
ветром другим,
в уши нотами просится
ветрами зим.

Я в зеленом миру
никому не совру.

Я не жалуюсь – я утверждаю,
Утверждаю, что я побеждаю.
Говорите, но будет иначе,
победители тоже ведь плачут!

Плачет ветер, и воет, и рвется,
беспорядочно в небе метется,
и рыдает, и крыши срывает,
но однажды и он побеждает.

Плачет дождь, и врывается в реки.
Поднимает небесные веки –
посиневшие тучи больные,
и летят солнца ноты шальные!

А костра непонятное знамя
Своей болью швырнет перед нами.
Но глаза, как из сказки, лучились –
у огня мы победе учились.

Из воды, из огня, да из ветра мы телом,
из нетленной души первым делом.
По слезам да по звездам блуждая,
я не жалуюсь – я утверждаю.

Я рву мечты, как письма рвут.
Я ночью слушаю пластинки.
Вот, учинила самосуд –
Все слезы превращу в песчинки.

Все лишнее, в забытых днях,
Напрасно было столько боли,
Ведь тут, в декартовых осях,
как на кресте в открытом поле.

Всё, как Христа, не воскресить.
Пойду к распятью – не молиться.
Пойду спросить. Молить. Просить –
мне б воскрешенью поучиться.

Зачем мне теперь
моя неповторимая жизнь?
Зачем мне теперь
все старые краски мои?
И все возвращается
давняя-давняя мысль,
крестись-не крестись –
привидение нашей любви.

На зеркале пыль –
подойду и сотру, чтоб смотреть
Увижу себя в нем,
и солнце в открытом окне,
и ветер качает
прозрачную, легкую сеть,
и теплые тени
ползут по знакомой стене.

На памяти пыль –
а что я увижу за ней?
Увижу ли мир настоящий –
не этот мираж?
За это отдать
мне не жалко настенных теней,
да только решиться
не смею на этот пассаж.

Я знаю – есть Свет.
Я читала про неба глаза.
Недаром же люди
любили смотреть в небосвод.
Есть сила, что к жизни,
к земле возвращает назад,
и та, что уносит
в галактики прямо вперед.

Я слишком люблю
свою неповторимую жизнь.
и слишком люблю
все старые краски мои.
Зачем мне теперь
та давняя-давняя мысль,
крестись-не крестись –
привидение – призрак любви.

Вот он лежит спросонок –
мир – смотрите, молчите.
Ваш сумасшедший ребенок,
ваш Великий Учитель.

Я все мечтаю заранее
о том, каким же он станет.
Растут драгоценные камни
Прямо в горшках герани.

Птицы летят со стонами
и непостижимым смехом.
Между живыми колоннами
мне отвечает эхо.

Немею и холодею,
себя с ним ближе знакомя.
Я поняла, где я:
я просто в пустом доме.

Собраны нервы –
и брошены в точку.
знаю: шаг первый –
самый точный.
Самое верное – первое слово.
И – уходите,
не ждите второго!
Сказано – сделано.
Снилось – случилось.
Нотное зарево
в воздух явилось.
Слышите?
Дышит.
Смотрите – танцует.
Ветер вселенский
сквозь стены дует…
Сквозь потолок – не видите звезды?
Нотный поток –
и снежный, морозный,
странный, счастливый,
теплый… Что тело?
Куда-то от тела душа улетела
взглянуть на свободные звездные дали,
чтобы прощать – и чтобы прощали.