Надежда Ладоньщикова: Угол отражения (сборник)

Когда жизнь проносится вкратце,
и как будто мерзнешь на льдинах,
и хочется разрыдаться
на руках у любимых.

Еще не день, но утром ранним
луч преломляется в стекле.
А в памяти, стирая грани,
следы босых и сонных лет.

Рассвет таит следы заката.
И он же – будущий закат!
И зеркала не виноваты
в том, в чем никто не виноват.

След первых утренних прохожих,
влюбленных с вечера следы.
В стекло две капли! Это тоже
частицы мировой воды.

Свеча, одна. Предмет старинный.
Сюжеты многие лучей.
И пахнут слезы – стеарином
у стеариновых свечей.

Улыбнулись весной в феврале облака,
по воде – островок снежный.
То была уходящая в небо тоска,
но и радость придет, конечно.

Говорят, будто счастье заметить нельзя –
замечаешь, когда улетело.
Вдруг пойму, разных чувств целый воз провезя:
счастье – чтоб ничего не болело.

Когда что-то внезапно и кстати нашлось,
как монетка простая в трамвае,
когда вынут из сердца стареющий гвоздь,
и оно на глазах заживает.

В феврале никогда не приходит весна,
все имеет порядок, хоть тресни.
Сохраню, как музейную редкость из сна –
все свои прошлогодние песни.

Барабанным боем желтые листья
разорвали прозрачную штору лета.
Впереди – туман, но, чуть оглянись я
и придется лицо заслонить от света.

Пусть огромный, как звон, он ударит в зрачки,
пусть, как солнце, смеется и плачет,
Пусть поет. Ты поверь, разнеси на клочки
все, что было и будет иначе.

Эти света лучи – так легко, без тоски,
понимания ветром незримым.
Свет. За ним не беги. От него не беги.
Настигающий. Непостижимый.

Он в тумане, как в зеркале, отражен.
Оглядываться не надо.
Оглянешься – он вспыхнет, блеснет, обожжет
и уйдет в тишину листопада.

Темнеет небо, вечер, очень поздно.
Когда природа вечной не была?
А эти звезды – маленькие звезды –
огромные, далекие тела.

Реальные! Как мы и как наш голос.
Понятные – хоть руку протяни.
Как будто небо мелко прокололось
в огромные, сияющие дни.

Вот бы потрогать их края руками,
увидеть из окна получше их.
Ведь между ними, как и между нами,
Так много и погасших, и живых.

Распалось на мелкие бусины лето,
В небо ушло в темноту среди звезд.
Вопрос оказался проще ответа –
ответ был уже не на этот вопрос.

А солнце на небе, как желтая роза,
не плещется слово, как свет, ручьем.
Ответ оказался новым вопросом,
который еще неизвестно о чем.

Мне не жаль уходящего лета,
если б в осени – стылой и нежной
под дождем было сердце согрето
музыкальной и твердой надеждой.

Если б с каждым стареющим годом
разрешались судьбы поединки.
Непонятным, узорчатым сбродом
глянут в лужицах первые льдинки.

Замелькают по улицам зонты,
оттенят незнакомые лица.
Может, вспомнишь последний мне сон ты,
если осень особенно снится?

Если силы у сердца могучи,
вспомнится, что забыто когда-то,
и с дождем разметается в туче
Патетическая соната.

Сотрясает мир неслышный пульс.
Две недели – и уже весна.
Столько весен улыбнулось! Пусть…
Но о каждой скажешь, что одна.

Существует будущая жизнь –
будущее в жизни. По ступеням
времени неслышно пробежись,
прикоснись к неприлетевшим теням.

Станут прошлым будущие дни,
и приходит новая весна.
Ты тихонько пульс весны возьми
и постигнешь, что она одна.

Над крышей соседней большая звезда,
Прости – ты пугаешь меня иногда.
Ты похожа – на будущей памяти дни,
на поющие ветры в руке Хакани,
на шагающих строчек неангельский звон,
на нездешний и синий, неслышимый сон.
На нетвердую клятву важнейшей мечты,
Уходящие рельсы напомнила ты…
От тебя я все шторы закрою, звезда –
не шути, не свети, не зови никогда.