Генрик Ибсен - Драмы. Стихотворения

Отчего ж я медлил с этим,
Сам желая расставанья?
Знаю, тот, кого я встретил,
Отнял у меня желанья.

«Отчего ты ночью длинной
Хочешь в дом родной обратно?
Иль теплее под периной?
На снегу спать неприятно?»

Мать придет ко мне, бывало,
Прыгнет кот на край постели,
Мать мне песенку певала,
Тут и сны ко мне летели.

«Что нам сны? Иль в жизни нашей
Дел на сыщешь настоящих?
Лучше жизнь пить полной чашей,
Чем дремать меж предков спящих.

Как бы буря ни страшила,
Мы оленя гоним ныне.
Разве камни лучше было
С поля выносить в долине?»

Не колокола ль звенели
Нашей церкви в дальней дали?
«Но куда сильней в ущелье
Водопады грохотали!»

Мать с невестой в храм господень
Помолиться ходят богу.
«Мы славней дела находим,
Чем торить туда дорогу».

В храме пение органа
И над алтарем сиянье.
«Лучше солнце утром рано,
Лучше бури грохотанье!»

Что ж, идем! Пускай грохочет
Буря снежная повсюду.
В церковь пусть идет, кто хочет,
Я туда ходить не буду.

Вот и осень. Звон я слышу…
Это стали, значит, с луга
Загонять стада под крышу, —
А не то погубит вьюга.

И опять ковром снежинки
На хребты ложиться стали.
Так завалит все тропинки —
Возвращаться не пора ли?

Но куда идти? Доселе
Сердце дом не вспоминало.
Вспоминать мы не хотели,
Чтоб душа сильнее стала.

Повседневная томила
Будничность меня дотоле.
Мысль не зря в горах парила.
Здесь я счастлив, я на воле.

Хоть избушка здесь убога,
Но живу я в ней богато.
Самый воздух тут подмога —
Вот и стала мысль крылата.

Бес начнет игру какую, —
Друг мой знал — она опасна,
Он мне шапку колдовскую
Дал в защиту от соблазна.

В горных пастбищах скитанья
Для души моей закалка,
Птичьего же щебетанья
Мне совсем теперь не жалко.

И весной сюда я смело
Приведу тех двух, которых
Вместо суетного дела
Жизнь в бескрайних ждет просторах.

К мудрости привыкнут новой,
Сами прежнее осудят,
На вершине жить суровой
Им тогда не страшно будет.

Я один. Судьба такая
Мне давно уж не по силам.
Обессилел, вспоминая,
И хочу вернуться к милым.

К ним на миг, — и вновь открою
Я в душе любовь к дороге
В край, где мы весной все трое
Будем в горнем жить чертоге.

К ним скорей! Но закружился
Снег, и вьюга закружила!
Слишком поздно спохватился!
Все дороги завалило.

Шло время, и я овладел собой,
Не стал я тоске предаваться.
Словно смятое платье, лег снег над рекой,
Озарила луна покров снеговой,
Звезды начали загораться.

Чересчур я силен, чтоб тоской изойти,
Если к ночи стал день клониться.
Мне, как мысли, не усидеть взаперти.
Я по горным тропам должен идти
И над пропастью остановиться.

А в безмолвной долине звук возникал,
Я прислушивался невольно,
Где-то ласково, сладко и нежно звучал
Тот напев, что давным-давно я слыхал,
И узнал я звон колокольный.

О том, что господь родился на свет,
Колокола возвестили.
Зажег в доме лампу старик сосед,
В окне моей матери вспыхнул свет,
И они меня странно манили.

Дом и прежняя жизнь, что казалась скудна,
Засияли, как древняя сага.
На высотах молчит ледяная страна,
А внизу у меня есть мать и жена,
Вместе с ними быть — вот оно, благо.

У себя за спиной услыхал я смех,
То охотник, до шуток охочий,
Мои тайные мысли прочел, как на грех:
«Растрогался, вижу? Бывает у всех
При виде обители отчей!»

И сызнова смел и силен я был,
И снова был закаленным,
Ветер с вершин меня охладил,
Никто бы отныне уже не смутил
Меня рождественским звоном.

Вспыхнуло что-то над домом родным,
Где мать моя оставалась,
Казалось, рассвет занялся над ним,
Потом повалил клубами дым,
Пламя потом показалось.

Скоро весь дом охватило огнем,
Я вскрикнул было, но живо
Охотник утешил: «Что тебе в том,
Всего и горит что прогнивший дом,
Облезлая кошка да пиво».

И выложил мне своей мысли ход,
Мое одолев смятенье:
Когда озаряет луна небосвод,
А землю огонь, их смесь создает
Эффектное освещенье.