Александр Кердан - Избранное

Подробности жизни. Детали…
Родился. Шлепок тебе дали.
Ты окриком мир огласил
И чей-то халат оросил.
Был вымыт и биркой помечен:
Рост, вес…
Так, похвастаться нечем.
И пол обозначен – мужской
(В роддоме обычай такой).
Пеленкою первою стиснут —
Еще нет ни проблеска мысли,
Одно лишь желание – есть!
Мужчины такие и есть…
Полдня ожиданье кормленья —
И мамина грудь, как спасенье.
Тепло ее ласковых рук
И свет мутноватый вокруг.
Здесь пауза…
Школа. Экзамен.
И ты в ожидании замер…
Пятерка! Ура! Поступил!
О высшем диплом получил.
Работал. Влюбился. Женился.
Потом твой сынишка родился.
Ты снова влюбился. Развод.
На пенсию вышел. И вот —
Пилюли. Больница. Сестрицы.
Уколы. Саднит ягодица.
Зубов не осталось почти…
Ты снова в начале пути,
Где кашица, чуть не из соски.
Пора заготавливать доски
Для ложа – теперь на века.
Ты умер. Обмыт и, пока
Тебя не одели для тризны,
Картонною биркой помечен
И – больше похвастаться нечем.
…Детали. Подробности жизни.

Не веруя всю жизнь ни в рай, ни в ад,
Ты с ними вел, как с призраками, битву,
Чтоб, наконец постичь, что победят
Смирение, терпенье и молитва.

Смирись. Терпи. Молись, и станет свет
В конце тоннеля явственнее мрака…
Не страшно верить в то, что рая нет,
Но трудно не поверить в ад, однако…

Быстрый дождь, как ножом,
Это утро разрезал.
Пробежал босиком
По карнизам железным.
И ушел на восток,
За дворы, за аллеи,
Вызывая восторг
У травы, у деревьев.
И у тех, кто, как мы,
Расставанием болен,
Но в окошко, увы,
Постучаться не волен.

Живу на полную катушку —
От куража до куража,
На тополиную макушку
Плюю с шестого этажа,
Себя представив великаном,
Которому – до фонаря
Ширь мирового океана,
И даже юная заря.
И тополь – малая травинка —
У исполина под ногой,
Когда небесною тропинкой
Иду, довольный сам собой.

Но, приструнив мою гордыню,
Мне с кухни крикнула жена,
Что на столе, мол, ужин стынет,
И что устала ждать она,
Когда с высот своих спущусь я…
И вот, захлопнулся капкан:
Я к ней на кухню волочуся,
Еще недавно – великан,
Властитель бурь и океанов,
Пришибленный имею вид…
И в измеренье, Богом данном,
Судьба – капелью из-под крана,
Так неприкаянно звенит.

Ощущение счастья
похоже на мед,
до того, как собой
он становится в улье…
И несут его пчелы,
нацелясь, как пули,
золотисто пронизывая
небосвод.
Он еще – предвкушенье
себя самого.
Невесомость.
Порыв,
что сродни вдохновенью.
Нет ни крыши, ни стен —
только солнца свеченье
да цветенья дурманящее
торжество.

Чтобы после забыть,
что родился цветком,
был пыльцою, нектаром —
за миг до полета,
летним днем,
замурованным наглухо
в сотах,
для того лишь,
чтоб сладость почувствовал кто-то…

Счастье – запах в начале
и горечь потом.

Березки встали над могилой в рост,
Я сам – ровесник этих двух берез.

И пусть прошло почти полсотни лет,
Шумит листвой березовою дед.

Когда бы на погост я ни пришел,
Меня здесь, знаю, встретят хорошо
Шершавые, упругие стволы —
Как руки деда в крапинках махры.

А сквозь оградку в сторону и вверх
Внучатый пробивается побег…

Я с детства не знаю дороже родства…
Березовым корнем врасту я в суглинок,
И будет шептать мои строки трава,
Слагая былины любой из былинок.
А ветер былины с собой унесет,
Раздаст простодушно – по строчке на брата.
Родство – это, если произнесет
Сердечно слова твои кто-то, когда-то…