Александр Кердан - Избранное

Мы пили водку на террасе,
Как будто где-то на Парнасе…
Мы были все поэты, но
Признаться в том себе стеснялись
И мирно пьянству предавались,
Что, к слову, вовсе не грешно,
При пониманье: сколько, с кем,
Когда и – главное – зачем.

Омара следуя заветам,
Мы нашей чашей круговой
Провозглашали славу свету,
Любви (до крышки гробовой)
И вечной дружбе…
Если мэтры
Давно забыли о такой —
Для начинающих не стыдно
Судить без зависти обидной
О том, что говорит другой.
Талантом молодым блистая,
Он в рюмки водку наливает,
Деля непризнанность с тобой.

…Здесь счастье в воздухе витало…
И все ж, для счастья полноты
Нам Музы явно не хватало,
Хотя б одной из девяти…
Ценя всего превыше слово,
Мы были ей служить готовы,
Деля по-братски кров и хлеб.
Ах, кабы знать, что завтра будет:
Кто пропадет,
кто выйдет в люди?..
Скажи, наставник мудрый Феб?

Но наш учитель однорукий —
Молчал, курил…
Табачный дым
Нестойкий нимб свивал над ним.

Суля нам радости и муки
Побед, размолвок и измен,
Дул свежий ветер перемен.
И чайки плакали, как дети…
И в память врезалось нам всем,
Что был он западным, тот ветер.

Вне поэтических проблем —
Не знающий завет Хайяма,
Он раздувал заката пламя
И в нас хозяйничал упрямо,
Не понимая:
сколько, с кем,
Когда и – главное – зачем…

С Москвою встреча и прощанье с ней,
Как будто не смогу сюда вернуться…
И в дождь Тверской покажется длинней
Всех сотрясавших землю революций.

Пусть канонадой гром, как в первый раз,
Расколет день столицы монотонный,
И – без зонта застигнутый – тотчас
Нырну под встречный козырек бетонный.

Чтоб постоять немного, помолчать,
Не осуждая тех, что жили прежде,
И вновь – от Пушкина – отсчет начать
Всем собственным сомненьям и надеждам.

…А майский дождь по лужам пляшет истово,
Пройдет —
зазеленеет ярче он,
Который мог бы вместе с декабристами,
Но слишком был – поэт – всегда влюблен

В красавиц наших и в просторы русские,
В конечном счете, даже в царский трон…
Чтобы вместиться в чьи-то рамки узкие,
Он слишком был свободен и умен.

…Памятник склонил устало голову:
Мол, что уж там, выдумывай, пиши…
И на плече его сидят два голубя —
Две мокрых, неприкаянных души.

Я вечности сложил в кармане фигу —
Всю жизнь пишу единственную книгу.
Как будто и не значу ничего,
Пишу себя не зная самого.
Скрываются за буквенною вязью
Мои ошибки, откровенья, связи,
А там, где между буквами пробел,
Там, видно, что-то сам я проглядел.
Все эти не прописанные знаки
В судьбе моей – не более, чем враки.
Но для того, кто их потом прочтет,
Рисунок жизни смысл приобретет,
И ложь в одежды правды нарядится,
Поскольку правде в дочери годится…

Поэт – как ветер в чистом поле —
Всю жизнь приют душе искал…
Явился в мир по Божьей воле,
Ушел, как будто все сказал.

Не сетуйте, что – неприкаян —
Он жил, как жил,
и пел, как пел…
У всех ветров судьба такая:
Смутил покой
и улетел.

Ты плачешь, друга увидав седым,
От посторонних чувств своих не пряча…
И не понятно людям молодым,
Что именно такие слезы значат.

Попробуй объяснить им, почему
У возраста совсем иное зренье:
Слезами смыв иллюзий пелену,
Свое увидеть в друге отраженье.