Игорь Соколов: Медитации на мысли Василия Розанова

«В первый раз видел именно этот возраст у лошадей (» подростков» в бычках часто видишь). Пока 1 1/2 – 2 минуты я смотрел, они непрерывно подскакивали и делали усилие вспрыгнуть. Символ возбуждения был так красив, умеренно велик и почти приближался к человеческому…

С усилием я отвел глаза (неловко).

– Их всех мы к осени выхолостим (оскопим), – сказал он (спутник мой

по поездке).

– Жестокий! жестокий! жестокий! – кипела у меня буря в душе.

Нет, стояла тоска. О, заповедные мощи древности: как вы необходимы не человеку одному, но животному! Где сохраняется virgo infanta, «Нетронутая дева» Природы – Genitrieis* (* Мать природа (лат.)). Где нож скопца не гуляет. Где лист с дерева не срывается. Всякий цветок расцветает и доцветает. Плодов не собирают, но они уходят в землю, и вырастает еще дерево…»

(вспоминая Сахарну, после газет)

Василий Васильевич Розанов» После Сахараны»

«Всякое преобразование, однако, есть перелом.

О чем-то было «да», о чем-то стало «нет».

И все тосковали люди. Плакали. Молились.

И все из «да» переходило в «нет».

Преобразовывались. Преобразовывались.

И видишь – одни щепки.

Человека и цивилизации.

Щепки и сор.»

(говоря с Цветковым, откуда взялся пиджак) (22 декабря 1913 г.)

Василий Васильевич Розанов «После Сахарны»

«Да ведь есть в самом деле, есть загробное существование,

бессмертие души и Бог… Тогда… Что тогда?…

А не более и не менее как «глупость все», наша литература

(даже с Пушкиным), цивилизация, культура, гимназии, школы,

университеты, «речь в Думе» и «смена Коконцева»…

Ведь тогда… Господи! Неужели есть?… Ведь тогда ничего нет «нашего», «глупого». Ибо все «наше», – решительно все, построилось и рассчитано в твердой уверенности, в абсолютной уверенности, что этих трех вещей – загробного существования…

бессмертной души, Бога – вовсе нет. Господи, которое же есть…

Господи! Господи! Господи!

(июнь 1913 года)

Василий Васильевич Розанов «Записи не вошедшие в текст „Сахарны“»

«Всякая девушка ночью томится, – почему к ней никто не приходит, почему она одна?

Очень просто. И вполне хорошо.

Разве что сухая земля ожидает дождя – не хорошо?»

(к вопросу о том, надо ли попов драть за бороды)

(за набивкой табака)

Василий Васильевич Розанов «Записи не вошедшие в текст „Сахарны“»

«Разврат мой, что «я люблю всех» и через это обидел и измучил

мамочку – может быть, имеет ту провиденциальную сторону в себе, – ту необходимость и универсальность, что без него я не пришел бы к идее вечной и всеобщей неги. Ибо надо было «насосаться» молока всех матерей. Нужно было сладострастие к миру, чтобы любить вымя всех коров и мысленно целовать телят от всех коров. Как «уродиться в отца всех», не родив действительно «всех» и, след., не совокупившись «со всеми коровами»… по крайней <���мере> мысленно, духовно. И вот так вышло: Господь меня устроил «во всех коров». Я полюбил их титьки. Я полюбил их ложесна. Я полюбил их влажность и самый запах пота. Ну, «совокупиться» -то со всеми не мог, но ведь это не далеко от совокупления. «Что-то сделалось в мире», и я был близок к «всеобщему совокуплению».

В душе моей произошел «свальный грех» и через него и единственно через него я «уроднился» с миром: и вот читатель чувствует, что я ему – тоже «родной».

И ты, читатель, – мне родной. Так и будем родниться.

Спорить не будем – а будем родниться.»

Василий Васильевич Розанов «Последние листья»