Виссарион Саянов - Стихотворения и поэмы

И, как верный свидетель тех лет грозовых,
Неприметный участник походов,
Я оставлю потомкам правдивый мой стих,
Оживут в нем двадцатые годы!

Гость в Кремле…
И курит на площадке,
Весь седой, сибирский партизан
С ярко-красной ленточкой на шапке;
Он ходок от земляков-крестьян.
Дома ждут друзья и домочадцы,
Телеграммой шлют ему поклон.
И пришел сегодня попрощаться
С Лениным перед отъездом он.

Докурил, недолго ждал в приемной,
Дверь открылась, входит в кабинет.
«Ото всей деревни нашей темной
Я, Ильич, привез тебе привет».

— «Темнота пройдет! Откроем школы,
В деревнях повсюду свет зажжем…»

Не забудешь этот взгляд веселый…
И старик беседует с вождем.
Разговор уже к концу подходит,
Партизан, помедлив, говорит:

«Думка есть еще одна в народе,
Мне ее исполнить надлежит.
Сохранить хотим мы нашу память,
Благодарность нашу от души,
И при жизни памятник поставить
Ты деревне нашей разреши.
Кто проедет мимо иль промчится,
Памятник увидит за рекой,
Ленина узнает, прослезится
Завсегда от радости такой».

Эх, не то промолвил, видно, слово,
И ошибся, стало быть, земляк…

Смотрит Ленин на него сурово:
«Стар ты, дед, а говоришь не так.
Мне не нужен памятник при жизни,
Почестей себе я не ищу…»

И, услышав эту укоризну,
С новой просьбой старый к Ильичу:

«Детский дом позволь тогда построить…»

— «Это дельно! Очень хорошо!
Будут дети в холе и покое…»

Тут старик простился и ушел
Из Кремля с улыбкою счастливой.

Детский дом построил за рекой
Он в двадцатом. И сады и нивы
Окружают памятник живой.
Самовольно масляною краской
«Ленинского имени детдом»
Написал он на стене с опаской.
«Вдруг придется говорить с Кремлем?
Вдруг припомнит Ленин с укоризной?
Что ж, он смело встретится с вождем».

…Ставил он не памятник при жизни —
Детским счастьем полный, светлый дом.

Всё меняется в веке двадцатом,
В блеске рвущихся к Марсу ракет,
Белой ночью взрывается атом,
Возникает невиданный свет.

Как загадочно их измененье…
Смотрит старый седой человек.
Долго молча следит за теченьем
Бесконечных космических рек,

За сверкающей в небе ракетой,
Убегающей прямо к Луне…
Ведь свершается полночью этой
То, о чем он мечтал в тишине.

Только чувствует: сердце устало.
Лопнет где-то мельчайший сосуд…
И покажется: сделано мало,
Слишком медленно время шагало,
До Луны лишь огонь донесут…

А мечтал, что другие планеты
Покорят — и при жизни его…
Жалко всё же расстаться со светом,
Не увидевши то торжество…

Я — твой поэт, Революция,
Я — твой поэт навсегда,
Везде твои песни льются
И светит твоя звезда.

Я шел за тобой без страха
И честно тебе служил,
И мощь твоего размаха
Всем сердцем я полюбил.

Я — твой поэт, огнеликая
И вечно глядящая в даль,
Простая в труде, великая,
Чье сердце тверже, чем сталь.

В мужестве необоримом
Никто не сравнится с тобой,
И годы проходят мимо,
Исчезая в мгле голубой.

Родина и Революция
Навеки в слове одном,
И песни о них поются
В любимом краю моем.

Ты строишь светлые зданья,
Ведешь миллионы в бой,
У народа — одно призванье:
Всегда быть вместе с тобой.

Тебе я служу, любимая
И светлая, до конца,
Вовеки непобедимая,
Как твоих сыновей сердца.

Эту горную цепь называют давно Кирчхловани,
На холодной заре золотые дымятся зубцы,
И предание есть, будто там, где тропа великанья,
Три столетья уже и поют и пируют отцы;

Будто ходит по кругу бараний особенный рог,
В нем ячменная водка, стародавнее горькое пойло,
В этот сумрачный край нет ни троп, ни проезжих дорог,
Там цветы не растут и трава жестковата, как войлок;

Будто древний охотник на туров в том крае погиб…
И следы его видели в полдень старинные люди,
И сложили рассказ, и мечтали порою о чуде,
И искали в горах, где тропы заповедный изгиб.