Данте Алигьери: Божественная комедия. Рай

103. Я в молодости отреклась от света
И избегала лжи его прелестной,
В покровы иноческие одета.

106. Но человек, привыкший к злу, бесчестно
Меня увлек из моего приюта.
Что было дале – Богу лишь известно.

109. Сиянье то блестящее, как будто
Весь свет родился из его утробы,
Которое там видишь, в том краю ты, —

112. То ж о себе, как я, сказать могло бы,
Лишенное покрытия святого
И не соблюдши тень его до гроба.

115. Но против воли в мир вернувшись снова,
Средь мира и его неправды дикой,
Она с души все ж не сняла покрова.

118. То блещет свет Констанции великой; [39]
Родившей гром последний Швабской славе
Грозе второй от Швабского языка. —

121. Пиккарда смолкла и запевши Аѵе
Исчезла, как, попав в поток глубокий,
В кристалле струй исчезнет камень въяве.

124. Мой взор следил за нею так далёко,
Как только мог; и вновь мной овладела
Отрады жажда, более высокой.

127. Я в Беатриче взор вперил всецело.
Ее лицо еще ясней зажглось;
Сперва поник я взглядами несмело,

130. А после – был подвигнут на вопросы.

1. Меж двух равно далеких вкусных блюд [40]—
Граница для решительности всякой;
Ослу между двух копен выбор в труд.

4. Меж двух ягнят остался б одинако,
За кем погнаться, не решившись —
А меж двух серн охотничья собака, волк,

7. И я так в нерешительности смолк;
Свою Владычицу спросить не смея,
Мои сомненья взять не мог я в толк.

10. Я был безмолвен; лик мой тем яснее
Мое недоумение явил,
Как если б речь о том я вел пред нею.

13. И Беатриче – словно Даниил [41]
Сон угадал Навуходоносора,
И ярость тем неправую смирил, —

16. Сказала мне: «В тебе подъемлют споры
Два рода мучащих», тебя сомнений;
Ты их страшишься вверить разговору.

19. Ты молвишь: чем заслуга малоценней, [42]
Коль скоро, при насилии свершенном,
Пребудет воля чистой тем не меней?

22. Другой вопрос: ты в мнении с Платоном
О преселении на звезды схож,
Коль скоро дух с земным простится лоном;

25. И как обоими равно гнетешь
Ты разум свой, то раньше уясним мы
Сомненье то, в котором боле ложь.

28. Обожествясь всех боле, серафимы,
Два Иоанна и сама Мария,
И Моисей, и кто всех выше чтимы, —

31. Витают в том же небе все святые,
Не долговечней в счастье и не кратче,
Чем ведшие с тобою речь другие.

34. Но в круге высшем все ж, различно знача,
Они располагаются различно,
Дух вечный меней чувствуя иль паче.

37. В тех, что объемлет этот круг первичный,
Тебе нижайший их отдел показан,
Их меньшей добродетели приличный.

40. Зане ваш дух вещественностью связан,
И путь один, доступный пониманью,
Вам чрез посредство внешних чувств указан

43. Вот почему, к вам снисходя, Писанье
Вам кажет правящую Божью силу
Десницей Вышнего, – в иносказанье.

46. Вот почему оно изобразило
В подобье плотском спасшего Товита,
И Михаила тоже, и Гавриила.

49. Так видишь в рассуждении души ты,
Что мысль Тимеева другого рода,
(Когда иного смысла в ней скрыто)

52. Коль он в возможность верует восхода
Души в тот мир, где ранее витала,
Чем с формой сопрягла ее природа.

55. Но если речь его и недосказала
Всего и смысл сокрытый в ней остался,
Насмешек не достоин он нимало.

58. Сказав: след их влиянья возвращался
К светилам тем иль честью иль позором,
До цели правды лук его касался.

61. И заблужденьем стало то, которым
Мир приведен был скоро к поклоненью
Юпитеру, Венере, звездным хорам.

64. Не вредно столь второе заблужденье:
Ты от меня, твоим сомненьям вверясь,
Не станешь в столь пространном отдаленье.

67. Что наша правда, вашей правдой мерясь, [43]
Для ваших взглядов кажется вам лживой,
Ученье веры то, не злая ересь.

70. Но так как эту б истину могли вы
Понять, – исполню я твое желанье,
И станет ясно все тебе на диво.

73. Коль кто насильем принужден к деянью,
Страдательно покорствуя, то все же
Ему насилье то – не оправданье.