Данте Алигьери - Божественная комедия. Ад

1. У рубежа окраины высокой,
Над грудою обрушенных громад, [234]
Пришли мы к бездне более жестокой.

4. И, встретив тут невыносимый смрад, [235]
Клубившийся над пропастью бездонной,
За страшным гробом мы взошли на скат,

7. И я прочел на крыше раскаленной:
«Здесь Анастасий папа в гробе скрыт,
«С прямой стези Фотином совращенный. [236]» —

10. «Нам медленно сходить здесь надлежит,
Чтоб свыклось чувство с адским испареньем:
Тогда нам смрад уже не повредить.» —

13. А я: «Займи ж мой ум благим ученьем,
Чтоб этот час без пользы не пропал.»
И вождь: «Я сам с твоим согласен мненьем.

16. Мой сын,» он начал: «в бездне этих скал
Три меньших круга вьются ступенями, [237]
Как там вверху, где путь наш пролегал.

19. Все три кишат проклятыми тенями;
Но чтоб постиг ты Божий суд святой, [238]
Узнай: за что казнятся небесами.

22. Цель всякой злобы, в небе проклят о й, [239]
Одна – обида; к ней же две дороги:
Или насилье, иль обман людской.

25. Но как лишь людям свойственны подлоги,
То ими Бог сильнее прогневлен:
За то на дне и суд им самый строгий.

28. Весь первый круг насилью посвящен;
Но как трем лицам вред от сей невзгоды,
То в три отдела круг сей раздроблен.

31. Против Творца, против своей природы,
На ближних, с их стяжаньем возстает
Насилие и вот тому доводы.

34. Вред ближнему насилие влечет
Увечьями, убийством, а стяжанью,
Поджогами, разбоем, и в зачет

37. Смертоубийству, злому истязанью
И грабежу казнь лютая во век
В отделе первом служит должной данью.

40. Сам на себя заносит человек
Насилья длань: за то скорбит стократно
В другом отделе каждый, кто пресек

43. Сам дни свои, кто, промотав развратно
Именье, горем отягчил главу
И плакал там, где мог бы жить приятно.

46. . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . .

49. За то отдел последний отмечает
Клеймом своим Каорсу и Содом [240]
И тех, чье сердце Бога отрицает.

52. Обман, грызущий совесть всем, на том
Свершиться может, кто с доверьем внемлет,
Иль кто доверья чужд в уме своем.

55. В грехе последнем, кажется мне, дремлет [241]
Лишь долг любви, природы нежный дар: [242]
За то второй великий круг объемлет

58. Гнездо льстецов, жрецов волшебных чар,
Соблазн, подлог, татьбу и святотатство
И всякий грех, достойный горших кар.

61. Но первый грех забыл любовь, богатство
Природное, и то, что слито с ней,
Чем зиждутся доверие и братство. [243]

64. А потому в кругу меньшом, где всея
Вселенной центр, где Дис царит ужасный,
Всяк изменивший стынет в бездне сей. [244]»

67. И я: «Мой вождь, твое ученье ясно
И верное дает понятье мне.
О бездне сей и о толпе злосчастной.

70. Но объясни: погрязший род в волне,
Носимый ветром и разимый градом
И та толпа, что спорит век в войне, [245] —

73. Зачем не Здесь, за раскаленным градом,
Казнятся, если подлежат суду,
А если нет, за что пожраты адом?»

76. А он в ответ: «Зачем в таком бреду,
Как не случалось прежде, ум твой бродит?
Иль новое имеет он в виду?

79. Не помнишь ли то место, где выводит
Твой Аристотель в Ифике из всех
Три склонности, на них же казнь нисходит:

82. Невоздержанье, злость, безумный грех
Животности? и как невоздержанье
Наказано от Бога легче тех?

85. И так, коль обнял ты вполне то знанье [246]
И приведешь на память проклятых,
Приемлющих вне града наказанье,

88. То сам поймешь, зачем от этих злых
Отлучены и с меньшим гневом мщенья
Млат Правды Божьей сокрушает их.» —

91. «О солнце, врач смущенного воззренья!
Так ясно ты решаешь, что уму
Равно полезны: знанье и сомненья.

91. Но уклонись назад,» я рек ему:
«И объясни: чем Бога оскорбляет
Дающий в рост? рассей мне эту тьму.» —

97. «Кто философию постиг, тот знает,
Что стройный чин,» сказал он: «естества
Течение свое воспринимает

100. Из разума, искусства Божества,
И если в физику вникал, то, много
Не рывшись в ней, найдешь сии слова:

103. Искусство ваше подражает строго
Природе так, как дядьке ученик: [247]