Дайанна Бухер - Думай, действуй и говори как лидер

Анализируйте связь между эмоциями из прошлого и своей реакцией на ситуации и людей в настоящем. Один мой знакомый, Карлос, проводивший оценку энергетической компании, спросил монтера о жалобе на эту компанию, которую тот написал. Даже солнечные очки не могли скрыть злость, которую выражало лицо монтера, когда он перечислял все несправедливости, учиненные менеджментом компании. Карлос послушал в течение некоторого времени, а затем прервал монтера вопросом: «Когда произошел этот инцидент?» – «Пятнадцать лет назад».

Распространенная ситуация. Отец оспаривает решение судьи об удалении его сына с поля, в то время как тот давно уже забыл об этой игре. В действительности желание оспаривать связано с обидой, пережитой отцом, или с его желанием вернуть собственное детство. Мать, все еще ощущающая собственное разочарование двадцатилетней давности, изводит директора школы из-за того, что ее дочь получает плохие отметки и не пытается выбиться в лидеры. Член правления некоммерческой организации отказывается от предложения бюджетного фонда потому, что финансирование не распространяется на исследование болезни, которая подтачивает силы его супруги. Всеми этими реакциями правят эмоции.

Понимание подобных связей наших эмоциональных реакций с событиями прошлого становится первым шагом к их коррекции.

Люди, умеющие преподнести себя, демонстрируют эмоциональную зрелость. Они умеют обуздать свои реакции, чтобы те соответствовали конкретной ситуации, взаимоотношениям и их целям.

Людям нужны страстные лидеры, способные их вдохновить, мотивировать и заинтересовать. Но несдерживаемые негативные эмоции других людей представляются нам опасными и даже устрашающими. Именно поэтому вы порой ощущаете некоторую беспомощность и даже растерянность, когда коллега при вас вдруг расплачется из-за неудачного романа или невыплаченной премии. Бесконтрольные выплески эмоций создают ощущение непредсказуемости и доводят всех до ручки.

Приведу пример. Когда я только прибыла на базу Навал в Мэриленде и впервые увидела Брэда, занимавшего там значительное положение, он по нескольким причинам не произвел на меня впечатления идеального военнослужащего. Для начала он опоздал на тренинг, который был назначен на восемь утра. Услышав колкости и остроты на тему пунктуальности Брэда, его помощник заявила, что она могла бы разрешить эту проблему, сказав ему, что занятие назначено на семь тридцать.

В его поведении было столь же мало такта. Я предлагала вопрос для обсуждения, и присутствующие высказывали свои точки зрения. Когда Брэд с кем-то не соглашался, он, не сдерживаясь, давал им это понять. В конце концов он был там боссом и явно хотел, чтобы об этом не забывали. Но мне придется поставить ему самую высокую оценку за участие. Тренинги были его идеей. Обучение оплачивалось из его бюджета; если его персонал научится более успешно формулировать предложения, то его команда получит выгоду в виде финансирования проектов. Поэтому он старался выражать позитивное отношение к программе и в конце первого дня сказал мне, что сессия, разработанная в соответствии с их потребностями, была «точно в цель».

Так же было и на второй день. В третий день он пригласил всю команду на ланч в хороший ресторан. Но через полчаса, когда семинар продолжился, я поставила перед группой вопрос о внешнем финансировании их проектов.

Совершенно неожиданный громкий треск, раздавшийся в задней части помещения, заставил всех вздрогнуть. Все повернули головы в направлении звука, чтобы понять, какой стул или стол развалился.

Но вся мебель стояла на своих местах. Единственный, кто не повернул головы, – Брэд. Он сидел, скрестив руки на груди и свирепо вытаращив глаза. У всех на лицах читался вопрос: «Что это было?»

Может быть, он качался на стуле и в итоге с грохотом рухнул? Он ничего не пояснял, просто сидел, уставившись прямо перед собой. Я сказала себе: «Может, он смущен». И продолжила семинар. Я повторно задала группе вопрос и сделала паузу, ожидая, что кто-то выскажет свое мнение.

Неожиданно Брэд с грохотом сорвался с места, прошел мимо меня и исчез за дверью, хлопнув ею с такой силой, что висящая рядом большая картина упала со стены. Я повернулась к группе с немым вопросом.

Кто-то покраснел, другие побледнели. У меня начало складываться отчетливое впечатление, что они не в первый раз стали свидетелями проявлений норова Брэда. Но что вывело его из себя?