Мойзес Наим - Конец власти. От залов заседаний до полей сражений, от церкви до государства. Почему управлять сегодня нужно иначе

Все эти средства и способы объединяет одно: они невероятно доступны. Как заметил в своей речи в конце 2009 года глава израильской разведки генерал Амос Ядлин, враги Израиля по-прежнему отстают от него в плане военной мощи, однако догоняют его “в том, что касается ракет высокой точности, компьютеризации, зенитного оружия, GPS и беспилотных летательных аппаратов”. Ядлин также добавил, что готовое программное обеспечение позволяет врагам Израиля шифровать свои способы обмена сообщениями и взламывать израильские сайты. “Кибервласть дает отдельным лицам те возможности, которыми ранее обладали исключительно сверхдержавы, – сказал он. – С помощью этих средств, как и с помощью беспилотников, можно нанести удар вне зависимости от удаленности цели и безопасно для жизни бойцов” {176} 176 Amos Yadlin. Цит. по Amir Oren. “IDF Dependence on Technology Spawns Whole New Battlefield”, Haaretz, 3 января 2010 г. .

Генерал Ядлин очень точно сформулировал проблему, с которой сталкиваются армии, правительства, которые ими командуют, и мирные граждане, которых эти армии призваны защищать. Центробежная сила, рассеявшая власть в политике, бизнесе и религии, не затронула военную сферу, как будто та неприкосновенна. Упадок власти изменил условия и вероятность конфликтов, усилил влияние негосударственных, мелких, нетрадиционных участников, в то время как средства ведения военных действий стали более доступными, а стоимость их сократилась. СМИ и сфера коммуникаций распространяют информацию о том, что действенно, а что нет, в результате чего срабатывает эффект домино.

В то время как одни новые мелкие военные силы с успехом выполняют свои задачи, другие, которые либо ждут своего часа, либо еще не появились, готовятся со временем их превзойти. Это не значит, что неизбежны постоянные мелкомасштабные конфликты, однако всем, кто ищет мира (или же морального и практического преимущества), следует иметь эти силы в виду.

Этот процесс также оказывает существенное влияние на то, как в наше время завоевывают, сохраняют и утрачивают власть.

“Больше никогда” – универсальный девиз всех, кто пережил войну. Однако не проходит и дня без напоминаний о том, что насилие, террор и принуждение по-прежнему оказывают определяющее влияние на жизнь как отдельных лиц, так и общества в целом. “Дивиденды от мира” (то есть экономическая выгода от сокращения расходов на оборону, о которой в начале 1990-х годов говорили Джордж Буш и Маргарет Тэтчер) стремительно обратились в ничто перед лицом войны в Персидском заливе, первой атаки на Всемирный торговый центр, войны на Балканах, геноцида в Руанде, гражданских войн в Западной Африке и многих других конфликтов. Экономист Роберт Каплан писал о “грядущей анархии”, которая неминуемо начнется с распадом государств, чей бюджет пополнялся за счет гонки вооружений времен холодной войны, и ростом этнического и религиозного напряжения {177} 177 Kaplan. The Coming Anarchy: Shattering the Dreams of the Post-Cold War . . После трагедии 11 сентября, укрепления “Аль-Каиды” и ее клонов и непрерывно ведущейся с тех пор под тем или иным названием “борьбы с террором” все острее ощущение того, что мир наводнили новые формы насилия, которое творят не государства, а обычные люди, однако же их действия обладают значительной разрушительной силой. Такие исследователи, как Роберт Каплан и Эми Чуа, автор книги “Мир в огне”, хотя и на основе различных предпосылок, утверждают, что стремительная глобализация и ослабление государств повысили вероятность конфликтов с применением силы, а попытки создать демократии западного образца там, где их в настоящее время не существует, с наибольшей вероятностью спровоцируют ответную агрессию {178} 178 Chua. World on Fire: How Exporting Free Market Democracy Breeds Ethnic Hatred and Global Instability . . Терроризм, кибервойны, незаконный оборот наркотиков – скрытая, незаметная до поры до времени угроза, которая тем не менее не знает границ и в любой момент может нанести миру сокрушительный урон.

Как бы мы их ни называли – военным конфликтом малой интенсивности, малой войной, нерегулярной войной или, по определению исследователей Марка Хекера и Томаса Рида, “войной 2.0”, – “современные конфликты с применением силы разительно отличаются от войн XIX и XX веков, какими мы их себе представляем по документальным фильмам канала History и по структурам военных затрат большинства государств” {179} 179 Hecker and Rid. War i. o: Irregular Warfare in the Information Age. . Но как себя вести в этих новых условиях, пока не очень ясно. Аргументы в пользу радикальных реформ и сокращения финансирования армий ведущих мировых держав терпят крах из-за корыстных интересов и опасения, что подобные меры ослабят государство и мощь воздействия обычных, неядерных средств устрашения. Ведь традиционные угрозы государству никуда не делись, будь то нерешенные вопросы о границах в регионах Кавказа или Южной Америки, наращивание военной силы в Иране или Северной Корее или же напряженные, пронизанные взаимным недоверием отношения между США и Китаем. Исследователи предлагают различные варианты того, как остановить применение силы негосударственными сторонами, в зависимости от того, что они считают первопричиной конфликта, причем варианты ответов на этот вопрос варьируются: экономическое неравенство, культурный разрыв, распространение империализма, за которым стоят корпорации, исламский фундаментализм, подстрекательство со стороны государств – спонсоров терроризма и множество других факторов.