Мойзес Наим - Конец власти. От залов заседаний до полей сражений, от церкви до государства. Почему управлять сегодня нужно иначе

Однако многие из участников современных боевых действий осмеливаются поступать вопреки этому убеждению. Талиб, который устанавливает СВУ, колумбийский партизан из ФАРК, боевик “Хамаса”, блогер-джихадист, который воюет за компьютером, – все они “достигают больших целей с помощью небольших средств”. Они не являются солдатами в традиционном смысле слова, не заканчивали военных училищ, однако оказывают не меньшее влияние на ход современных конфликтов. Неверно утверждать, что численность и эффективность наращивают только “плохие парни”, то есть террористы, боевики, пираты и преступники. В западных демократических странах растет число частных военных компаний: они работают на армию и выполняют задания, которые прежде были прерогативой вооруженных сил и полиции.

Впрочем, это тоже не новость. В Средние века и в эпоху Возрождения для ведения войн и охраны порядка зачастую привлекали наемников. Однако всего лишь поколение назад современного рынка частных военных компаний, обороты которых, по последним оценкам, составили 100 миллиардов долларов в год, попросту не существовало. Причем эти компании занимаются не только снабжением и материально-техническим обеспечением (что само по себе важно для любой военной кампании, пусть и происходит обычно в глубоком тылу). Частные военные компании берут на себя и куда более важные задачи, в том числе допрос пленников. В 2011 году в Афганистане были убиты по меньшей мере 430 американских военных подрядчиков – больше, чем погибло солдат в боях. Если бы компания L-3 Communications, один из поставщиков министерства обороны США, была государством, она понесла бы в Ираке и в Афганистане третьи по численности (после Америки и Великобритании) потери в личном составе {165} 165 Rod Nordland. “War’s Risks Shift to Contractors”, New York Times, 12 февраля 2012 г. . “Никогда еще за последние два века, – писал исследователь Питер Сингер, ведущий специалист по данному вопросу, – не прибегали так широко к услугам частных военных компаний для выполнения боевых задач, от которых напрямую зависит тактический и стратегический успех всей кампании” {166} 166 Singer. Wired for War: The Robotics Revolution and Conflict in the Twenty-First Century , с. 18. . Такие компании, как Blackwater (ныне переименованная в Academi), MPRI, Executive Outcomes, Custer Battles, Titan и Aegis, начинавшие как никому не известные фирмочки с офисами на окраинах Лондона или в небольших городках Виргинии, впоследствии играли главную роль в различных военных операциях. Одних перекупили более крупные фирмы, другие вышли из дела, третьи сохранили независимость. В последнее время частные военные компании, помимо прочего, предоставляют услуги по защите торговых судов от сомалийских пиратов. Наемничество, несмотря на все связанные с ним в прошлом негативные ассоциации, превратилось в стремительно развивающуюся и разноплановую сферу деятельности.

Конфликт, в котором границы между политикой и войной, солдатом и гражданским лицом размыты, американские военные теоретики выделили в качестве четвертого способа ведения боевых действий (так называемые “войны четвертого поколения”, 4W) {167} 167 Lind et al. The Changing Face of War. . Это конфликт, в котором “негосударственная сторона-агрессор” воюет с государством, а кампания не ограничивается только боевыми действиями, но затрагивает также сферу СМИ и общественное мнение: здесь каждая из воюющих сторон стремится как доказать неправомочность убеждений и действий противника, так и победить на поле битвы. В войнах четвертого поколения часто используются терроризм, информационная война и пропаганда {168} 168 Amos Harel and Avi Issacharov, “A New Kind of War”, Foreign Policy, 20 января 2010 г. . Впервые понятие “войны четвертого поколения” было сформулировано в 1989 году, когда холодная война подходила к концу. Тем примечательнее успехи в войнах четвертого поколения противников США, менее обеспеченных и имеющих худшее снаряжение, чем американская армия.

На протяжении десятилетий средства вооруженной борьбы совершенствовались, их стоимость росла, а следовательно, их становилось труднее достать. И хотя в распоряжении США и прочих государств по-прежнему чудеса техники, лучшим из военных воздушных судов для современных боевых действий оказывается не реактивный истребитель, а куда более дешевое и маневренное средство: беспилотный летательный аппарат, или дрон.

С каждым годом все больше стран используют дроны в качестве средств для дезориентации противника, разведки или наведения ракетных ударов. Стоимость дронов варьируется от нескольких тысяч долларов за простые небоевые дроны малого радиуса действия до почти 15 миллионов долларов за разведывательно-ударный дрон Reaper. Вообще, дроны сами по себе не так уж новы. Но достижения научнотехнического прогресса за последние десять лет позволили увеличить количество их функций, а благодаря своей относительно невысокой стоимости и возможности летать без управления дроны идеально подходят для выполнения боевых задач {169} 169 Singer. Wired for War. . Дроны используют и в мирной жизни: например, агентства по продаже недвижимости с их помощью снимают дома с высоты, экологи обследуют тропические леса, а фермеры следят за своими стадами, которые пасутся в прериях. Более трех десятков государств взяли на вооружение парк дронов, а тем странам, у которых нет для этого соответствующей инфраструктуры, многочисленные частные кампании предлагают дроны в аренду {170} 170 Sutherland. Modern Warfare, Intelligence and Deterrence, с. 101. . Куда больше настораживает тот факт, что появилось множество любителей и частных владельцев дронов: в 2012 году в США в группе под названием “Самодельные дроны” (DIY Drones) состояло 20 тысяч участников. В 2004 году “Хезболла” запустила дрон в воздушное пространство Израиля; военным удалось его сбить, однако психологический осадок от вторжения и демонстрация возможностей “Хезболлы” запомнились надолго {171} 171 Scott Wilson. “Drones Cast a Pall of Fear”, Washington Post, 4 декабря 2011 г. . Что, если любой недовольный, неадекватный или сумасшедший решит атаковать с воздуха? Исследователь Фрэнсис Фукуяма из Стэнфорда, сконструировавший собственный дрон, чтобы фотографировать природу, заметил: “По мере того как технологии будут становиться все более дешевыми и коммерчески доступными, дроны окажется труднее выследить; если не знаешь, кому принадлежит дрон, невозможно принять меры. Не хочется даже представлять себе мир, в котором за людьми постоянно и анонимно следят невидимые враги” {172} 172 Francis Fukuyama. “The End of Mystery: Why We All Need Drone of Our Own”, Financial Times, 25 февраля 2012 г. .