Социальное предпринимательство в России и в мире - практика и исследования

Культурный капитал предстает у него в трех ипостасях: 1) как инкорпорированный, воплощенный в состоянии тела и ума человека, он предполагает внутренние усилия и длительность воплощения (один из способов инкорпорирования — домашнее воспитание); 2) как объективированный в материальных предметах и средствах (например, документах и картинах), он может передаваться от человека к человеку, но в отличие от экономического капитала не сводится к независимой от человека форме присвоения, так как имеет свои законы — существует в символической, активной форме и требует адекватного себе обращения и восприятия (например, художественной или научной подготовки, эстетического развития); 3) как институционализированный, т. е. выступающий в форме сертификата или иного общепризнанного свидетельства соответствия культурного статуса его владельца принятым требованиям компетенции [Бурдье, 2002, с. 60–65]. Трансформации культурного и социального капитала будут ниже проиллюстрированы на примере «Музея игрушки».

Дальнейшее уточнение содержания социального капитала ведет к различению все большего числа аспектов и свойств социальных взаимодействий, способных повлиять на достижение экономических результатов организаций. В частности, Дж. Нахапьет и С. Гошал сосредоточились на роли социального капитала в создании и развитии интеллектуального капитала организации [Nahapiet, Ghoshal, 1998]. Для этого они выделяют в социальном капитале три измерения: 1) структурный аспект (характер связей между участниками, их конфигурация в сети и выбор подходящей для них формы организации); 2) когнитивный аспект (язык, символические коды и общие сюжеты коммуникации, формирующие возможности интерпретации событий и обсуждения вопросов, интересующих участников); 3) отношенческий аспект (содержание и качество личных отношений участников в виде идентификации с теми или иными группами, доверия, норм, обязательств). Первое измерение наиболее непосредственно формирует интеллектуальный капитал через доступ к получению, передаче и обмену знаниями. Второе измерение создает конкретные условия доступа к информации, которую можно получить от других — в виде возможностей взаимопонимания, постановки актуальных для сторон вопросов и получения необходимых ответов посредством общего понятийного аппарата, смыслового контекста и общей отсылочной базы обсуждения. Тем самым создаются возможности для накопления и комбинирования знаний. Третье измерение формирует основу для мотивации к получению, обмену и развитию знаний. При этом под интеллектуальным капиталом, который формируется под воздействием социального и обеспечивает успех организации, авторы понимают знания и способность к знанию человеческих коллективов, к которым относятся организации, профессиональные сообщества и группы работников умственного труда [Nahapiet, Ghoshal, 1998, p. 245, 251–256].

Различение «структурного» и «когнитивного», «структурного» и «отношенческого» аспектов для объяснения феномена социального капитала присутствует и в других исследованиях [Burt, 1992; Coleman, 1993; Moran, 2005; Liao, Welch, 2005]. При этом попытки рассмотреть структуру социального капитала с точки зрения формальной конфигурации контактов вызывает критику даже у «формалистского» крыла исследователей (школы Патнэма), которые напоминают, что наличие взаимных контактов и даже их число автоматически не ведут к доверию участников, и аспекты структуры социального капитала должны включать также распределение власти и содержание контактов [Hutchinson, et al., 2004]. В связи с этим некоторые противопоставляют структурный подход социальному капиталу — как изучение формальной конфигурации контактов, и отношенческий подход, рассматривающий качество и содержание отношений [Moran, 2005].

В русле структурных исследований социального капитала развивается концепция «объединяющего» и «связывающего» социального капитала («bridging social capital», «bonding social capital»). Различия во влиянии социального капитала и его последствиях рассматриваются в этом случае в связи с характером объединений, формальных и неформальных, в которых оказываются люди. С понятием объединяющего социального капитала (bridging) ассоциируются гетерогенные сети и добровольные объединения, охватывающих разных по социальному, этническому, демографическому составу людей, а с понятием связывающего социального капитала — гомогенные в социально-экономическом смысле группы. В первых обычно связи более тонкие, менее интенсивные, они отличаются горизонтальной структурой, основанной на очном взаимодействии. Во вторых — связи более «плотные» и интенсивные, считается также, что, будучи основанными на более высоком уровне доверия, они способствуют созданию иерархических структур [Putnam, 1993; Geys, Murdoch, 2008]. Анализ формальных характеристик тех и других нередко приводит исследователей к выводу, что связи первого типа дают уязвимым социальным категориям, желающим изменить свое положение, больше шансов на решение своих проблем и возможности для положительной мобильности, кроме того, они ближе гражданским ценностям, поэтому предпочтительнее для переходных обществ. Связи второго типа, хотя и могут обеспечить более высокую солидарность, доверие и больший объем поддержки, могут консервировать сложившееся status quo, замыкаясь внутри устойчивых социальных групп и не выходя на уровень межгруппового взаимодействия. В этом случае они дают меньше шансов своим членам к существенному изменению сложившегося нежелательного социального или экономического положения. Пищу для подобных гипотез дают не только количественные исследования структуры связей, проведенные Патнэмом в Италии [Putnam, 1993], а затем в США, но и более ранний социометрический анализ межличностных связей Грановеттера [Грановеттер, 2009 (1973)]. В то же время результаты подобных исследований нуждаются в корректном истолковании, которое выходит за рамки настоящей работы.