Сергей Жинкин - Психологические проблемы эффективности права

Э. Фромм, рассматривая особенности сознания и качества современного человека, пишет о так называемой «накопительской ориентации». Подобно всем другим ориентациям характера, эта ориентация имеет свои положительные и отрицательные стороны. Положительные стороны – это практичность, бережливость, старательность, сдержанность, осмотрительность, упорство, хладнокровие, приверженность порядку, методичность и верность. Отрицательные стороны – отсутствие воображения, скупость, подозрительность, холодность, обеспокоенность, упрямство, леность, педантичность, одержимость и собственничество [681].

В капиталистическую эпоху природа человека и его образ жизни подверглись серьезной трансформации. В обществе развилась беспрецедентная мобильность, когда каждый борется за лучшие места, несмотря на то, что лишь немногим суждено их занять. В этой борьбе за успех отброшены на второй план общественные и нравственные нормы человеческой солидарности; значимость жизни сводится к стремлению быть первым в конкурентной гонке. При этом пренебрежение нравственными нормами и несоблюдение законов не получают однозначной отрицательной оценки в общественном сознании, что не может не отражаться на эффективности норм законодательства.

При капитализме распределение доходов характеризуется отсутствием сбалансированного соотношения между усилиями и трудом индивида, с одной стороны, и их общественным признанием в виде денежного вознаграждения – с другой. В литературе подчеркивается не материальный результат такого несоответствия, а его нравственные и психологические последствия. Действующее право зачастую оформляет и охраняет эту социально-экономическую деформацию, закрепляющуюся и в правосознании.

Характерной особенностью природы современного человека можно считать так называемое отчуждение. Интерес в этом плане представляет характеристика современного психологического состояния общества, исходящая из понятия отчуждения. Так, Э. Фромм писал: «Величины, которыми мы оперируем, – это цифры и абстракции; они находятся далеко за пределами, допускающими хоть какое-то конкретное восприятие. Нет больше различимой, поддающейся управлению референтной системы, соразмерной человеку». О самом понятии отчуждения он пишет следующее: «Под отчуждением понимается такой способ восприятия, при котором человек ощущает себя как нечто чуждое. Он становится как бы отстраненным от самого себя. Он не чувствует себя центром своего мира, движителем своих собственных действий, напротив, он находится во власти своих поступков и их последствий, подчиняется или даже поклоняется им» [682].

Понятие отчуждения, как известно, использовал еще К. Маркс. Так, в работе «Немецкая идеология» он называл отчуждением такое состояние, при котором собственная деятельность человека становится для него чуждой, противостоящей ему силой, которая угнетает его, вместо того чтобы он господствовал над ней. По мнению Э. Фромма, «понятие отчуждения аналогично тому, что пророки Ветхого Завета называли идолопоклонством. Человек тратит свою энергию и художественные способности на сооружение идола, а затем поклоняется этому идолу, представляющему собой не что иное, как результат его собственных человеческих усилий. Его жизненные силы перелились в “вещь”, которая, превратившись в идола, воспринимается не как результат его собственных созидательных усилий, а как нечто отдельное от него, возвышающееся над ним и противостоящее ему, вещь, которой он поклоняется и подчиняется» [683].

Отчужденный человек не может быть вполне психически здоровым, а социальные нормы, как представляется, не могут быть для него психологически эффективными. Поскольку он ощущает себя вещью, которой манипулируют другие и он сам, он лишен чувства самости. Отсутствие самости становится источником глубокой психологической обеспокоенности. Поскольку его чувство собственной ценности базируется на одобрении как награде за конформизм, естественно, он ощущает угрозу своему чувству самости и собственного достоинства со стороны любого чувства, мысли или действия, которые можно было бы заподозрить в «ереси». Однако, поскольку он – человек, а не автомат, он не может не отклоняться; следовательно, все время вынужден бояться неодобрения. В результате ему приходится все настойчивее стремиться к конформизму, к одобрению со стороны. Силу и безопасность ему придает не голос совести, а ощущение, что он не утратил тесного контакта со стадом, ощущение себя частью большого и могущественного целого.