Елена Войниканис - Право интеллектуальной собственности в цифровую эпоху. Парадигма баланса и гибкости

Однако отсылка к экономическим и даже социальным причинам вряд ли может служить единственной причиной возникновения права интеллектуальной собственности. Особенно показательным с этом отношении является пример античности.

Подчеркнем, что как раз с экономической точки зрения в эпоху античности уже имелись достаточные предпосылки для возникновения как авторского, так и патентного права. Хотя печатать книги еще не умели, их переписка была поставлена на промышленную основу и, в отличие от средневековья, когда книги могли стоить целые состояния, в Древнем Риме приобрести книгу можно было по вполне доступной цене. Автор же либо вообще не зарабатывал на публикации, получая «жалованье» от патрона, либо получал щедрое вознаграждение тогда, когда впервые отдавал свой труд для переписки. Точно так же можно сказать, что процветание ремесел в Древней Греции и Древнем Риме создавало благоприятную почву для развития специального правового режима, защищающего права изобретателей. Из истории известно, что идея, близкая к патентному праву, была предложена архитектором Гипподамом (498 год до н. э. – ок. 408 года до н. э.), который считал необходимым на уровне закона ввести обязательные почести для тех, кто изобрел нечто полезное для государства. В Древнем Риме представители отдельных видов ремесел (например, изготовители повозок) освобождались от государственных сборов. Однако идею Гипподама Аристотель оценил крайне отрицательно: «Такого рода предложения лишь на вид очень красивы, а в действительности могут повести к ложным доносам и даже, смотря по обстоятельствам, к потрясениям государственного строя» [266]. Если не видеть в Древней Греции начало рыночной экономики, то такая отрицательная оценка вовсе не покажется странной. Греческое слово metadosis, которое на современные языки, включая русский, переводят как «обмен», в действительности означало «уделение», «пособие» [267]. Карл Поланьи, обвиняя переводчиков Аристотеля в «прорыночном уклоне», обращает внимание на то, что коммерческая торговля была для греческого мыслителя неестественной, тогда как «естественная торговля была неприбыльной, поскольку она всего-навсего поддерживала самодостаточность» [268]. Точно так же неестественными должно было рассматриваться и какое-то дополнительное, особое вознаграждение за творческий труд изобретателя.

И в случае авторов литературных произведений, и в случае ремесленников-изобретателей речь не шла о предоставлении монопольного права. Поощряя творческий труд, государство учитывало, прежде всего, свои собственные интересы (общественные и экономические), и именно поэтому ни о каком естественном и неограниченном праве на продукты творчества речи просто не могло быть. Излюбленный пример с Марциалом, который сравнил Фиденция, читающего его стихи от своего имени, с тем, кто ворует детей (plagiarius), и от которого мы получили в наследство термин «плагиат», свидетельствует об уважении, которого требовали к себе авторы. Но только в античности достоинство и права автора ограничивались главным образом именем и целостностью произведения, т. е. моральными , но никак не имущественными правами.

В Древнем Риме эквивалентом системы вознаграждения авторов в современном смысле был институт патронажа. Ричард Саллер (Richard Sailer) так характеризует римский патронаж: «Прежде всего, он предполагает взаимный обмен товарами и услугами. Во-вторых, в отличие от коммерческой сделки на рынке, отношения должны быть личными и достаточно продолжительными. В-третьих, они должны быть ассиметричными в том смысле, что обе стороны не равны по статусу и предоставляют в обмен различные виды товаров и услуг – это то качество, которое отделяет патронаж от дружбы между равными» [269]. И, конечно, отношения между патроном и его клиентом нельзя свести к чисто коммерческим, или иначе – такие отношения свидетельствуют об ином понимании экономики .

Для современного ученого проблема заключается в том, как оценивать те эпохи, в которых право интеллектуальной собственности отсутствовало . Самой распространенной является оценка любых феноменов, отдаленно напоминающих право интеллектуальной собственности как протофеноменов по отношению к современной системе регулирования. Естественно, что при таком взгляде приходится «вырывать» соответствующие обычаи или установления из контекста. Однако и контекст можно рассматривать по-разному. К сожалению, прошлое нередко лишают права на сознательный и по-своему обоснованный выбор. Так, для А.А. Пиленко совершенно очевидно, что в античные времена изобретатели не получали правовой защиты из-за неуважения к рабскому труду [270]. А Г.Ф. Шершеневич, в свою очередь, считает, что экономические и технические условия «парализовались воззрениями на литературный труд и социальное положение автора» [271]. В обоих случаях развитие системы правовой защиты результатов творчества рассматривается как свидетельство прогресса , причем как технического и экономического, так и социального, отражающего более совершенные этические ценности.