Дмитрий Шестаков: Уголовный кодекс Федеративной Республики Германии

Процессуальный путь декриминализации в сфере легкой преступности заключается, кроме того, в требовании заявления о возбуждении преследования в случаях домашних и семейных краж (§ 247), а также кражи и присвоении малоценных предметов (§ 248а). Обе нормы применяются соответственно при некоторых имущественных деликтах, в сфере проступков. Законодатель, очевидно, считает, что подобные случаи чаще всего не приведут к подаче заявления, а найдут свое разрешение на основе гражданского права или внесудебным путем. Далеко за рамки сферы незначительных правонарушений выходит § 60, согласно которому суд отказывается от наказания, если последствия деяния, которые затрагивают лицо, совершившее деяние, настолько тяжелы, что назначение штрафа вполне очевидно было бы ошибочным. Наряду с этим декриминализация в основной сфере уголовного права означает далее существенный отход от границ наказуемости за совершение сексуальных преступлений (§ 174 и др.). Однако в противоположном направлении идет 27-й Закон об изменении Уголовного кодекса, а сейчас частично и 6-й Закон реформы уголовного права.

Следующим фундаментальным принципом германского уголовного права является положение о том, что все предпосылки наказания, а также вид и размер наказания должны быть определены законом – принцип законности. Мы находим его в § 1 Уголовного кодекса, в норме, которая дословно совпадает с соответствующей конституционной гарантией – абз. 2 ст. 103 Основного закона: «Деяние может быть наказано, только если наказуемость была законодательно установлена прежде». Это самоограничение государства должно гарантировать то, что уголовно-правовые санкции для деяния должны быть четко определены уже к моменту совершения деяния, и что каждый может доверять тому, что деяние, которое при его совершении не определено четко как наказуемое, не может повлечь наказания и позже. Из этого прежде всего следует, что судья по уголовным делам не имеет права своей властью восполнять пробелы в законе, применяя схожую, но все же непосредственно не соответствующую уголовно-правовую норму. Что касается гражданского права, то в качестве общего принципа признано знаменитое правило ст. 1, абз. 2 Швейцарского свода гражданских законов: «Если из закона нельзя извлечь никакой нормы, то судья должен выносить решение согласно обычному праву, а если таковое отсутствует, в соответствии с нормой, которую он установил бы в качестве законодателя». Для уголовного же права, напротив, действует именно запрет на применение обычного права и аналогии, особенно если правовое положение, вытекающее из текста закона, было бы не в пользу обвиняемого (например, нарушающие покой ночные телефонные звонки не могут наказываться согласно § 123 как нарушение неприкосновенности жилища, поскольку данный состав преступления предполагает физическое проникновение в квартиру потерпевшего). Следствием принципа законности является также запрет обратного действия закона. Но и он направлен только на защиту лица, совершившего деяние. Поэтому согласно § 2 абз. 3 применению подлежит самый мягкий в данном случае закон, если закон, который действовал во время совершения деяния, изменяется перед принятием решения. 16-й Закон об изменении Уголовного кодекса от 16 июля 1979 г. (BGBl. I. S. 1046), который отменил срок давности за убийство и тем самым ужесточил право (§ 78, абз. 2), относится, конечно, и к умышленным убийствам при отягчающих обстоятельствах, совершенным до вступления закона в силу, поскольку преследование к этому времени не потеряло силу за давностью. Допустимость обратного действия закона обосновывается здесь, вопреки преобладающему в печати мнению, тем, что давность следует рассматривать только как обстоятельство, препятствующее ведению процесса, и что таким образом абз. 2 ст. 103 Основного закона не нарушается.

По отношению к деяниям, которые были совершены до вступления в ФРГ новых федеральных земель бывшей ГДР, следует применять уголовное право Федеративной Республики Германии, не учитывая § 2, если оно для деяния действовало уже до их вступления, например, в соответствии с § 5 (защита определенных правовых благ, действующих в пределах территории государственных границ) или § 6 (защита определенных международных правовых благ) (ст. 315, абз. 4, № 2 Вводного закона к Уголовному кодексу). В других случаях согласно § 2, абз. 3, УК действует более мягкий закон (ст. 315, абз. 1–3 Вводного закона к Уголовному кодексу). Федеральный Конституционный Суд, однако, для деяний, предусмотренных §§ 94 и 99 УК, которые были совершены исключительно на государственной территории бывшей ГДР, препятствие для уголовного преследования выводит непосредственно из Конституции (Сборник решений Федерального Конституционного Суда. В VerfGE 92, 277(355)). Далее Закон о давности от 26 марта 1993 г. (BGBl. I. S. 392) делает возможным дополнительное преследование определенных наказуемых деяний, совершенных на территории бывшей ГДР. Согласно этому Закону в период от 11 октября 1949 г. до 2 октября 1990 г. была приостановлена давность за совершение преступлений во время господства противоправного режима СЕПГ, которые не были наказаны в соответствии с четко выраженной или предполагаемой волей государственного или партийного руководства по политическим или каким-либо иным причинам, не совместимым с основными принципами свободного правового строя.