Анджей Валицкий - Философия права русского либерализма

Литература о русской интеллигенции слишком обширна для цитирования. Многие авторы считают, что интеллигенция – это специфически русский феномен; я не согласен с этим. Более правильно считать, что интеллигенция девятнадцатого века была феноменом, характерным для всех отсталых, или сравнительно отсталых, европейских стран и что сходный феномен возник в наше время в других неразвитых странах мира. Карл Маннгейм считал, что интеллигенция – это специфически немецкий феномен (см.: Mannheim K . Conservative Thought // Essays on Sociology and Social Psychology. L., 1953. P. 125); некоторые польские авторы описывали ее как феномен, классическая форма которого возникла в Польше и России XIX в. (см.: Hertz A . The Case of An Eastern European Intelligentsia // Journal of Central European Affairs. Vol. 1. (1951.) No. 11; Gella A . The Life and Death of the Old Polish Intelligentsia // Slavic Review. Vol. 30. (1971.) No. 1). Широко распространенное убеждение, что слово “интеллигенция” было изобретено в России в 1870-х годах (ср.: Malia M . What is Intelligentsia? // Daedalus. Summer 1960), необоснованно; на самом деле его уже употребляли в Польше в 1840-х годах (см.: Walicki A. Philosophy and Romantic Nationalism: The Case of Poland. Oxford, 1982. P. 177).

См.: Энгельс Ф . Развитие социализма от утопии к науке // Маркс К., Энгельс Ф . Избр. произв. М., 1979. Т. 3. С. 128.

См.: Walicki . The Slavophile Controversy. P. 174–177, 265–266.

Ср.: Mannheim . Conservative Thought. P. 89.

См. Введение. С. 13. Новейшую формулировку этой концепции см. Alice Erh-Soon Tay and Eugene Kamenka, “Public Law-Private Law” в кн. “Public and Private in Social Life”. Под ред. S. I. Benn and G. F. Gauss, L., 1983. P. 67–92.

Tönnies F . Community and Society / Charles P. Loomis (trans. and ed.). East Lansing, 1957. P. 203.

Ibid. P. 202.

Ibid. P. 202–203.

Ср.: Mannheim . Conservative Thought. P. 105.

Киреевский И. В . Полн. собр. соч. М., 1911. Т. 1. С. 208.

Ср.: Friedrich C. J . The Philosophy of Law in Historical Perspective. Chicago, 1963. P. 138–140.

См.: Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции / Репринтное издание. М., 1990. С. 107.

См.: Волк С. С . Исторические взгляды декабристов. М.—Л., 1958. С. 303. В этом отношении декабристы испытывали на себе влияние некоторых польских историков, в особенности Иоахима Лелевеля и Зориана Доленги-Ходаковского, которые создали концепцию древней славянской общинности или республиканизма (Там же. С. 314–318).

Аксаков К. С . Полн. собр. соч. Т. 1. М., 1861. С. 249.

Там же. C. 52.

См.: Lampert E . Studies in Rebellion. L., 1957. P. 145, 156.

См.: Аксаков . Полн. собр. соч. Т. 1. С. 7–17.

Аксаков развил эти идеи в подробной записке “О внутреннем состоянии России”, которую он подал новому императору Александру II. Эту записку можно найти в: Бродский Л. Н . Ранние славянофилы. М., 1910. С. 69–97.

Аксаков К. С . О внутреннем состоянии России. С. 9–10.

Там же. С. 292–293.

Широко признан тот факт, что взгляд, согласно которому взаимообязывающие решения должны приниматься единогласно, был одно время общераспространенным. Макс Вебер писал: “С тех пор как исчезли магические и харизматические средства установления правильного закона, стала возможной и действительно появилась идея о том, что правильный закон может быть установлен большинством и что поэтому меньшинство обязано присоединиться. Но прежде чем меньшинство сделает это – подчас под влиянием грубого принуждения, решение большинства не является законом и никто не связан им” (Max Weber on Law in Economy and Society / Max Rheinstein (ed.). N. Y., 1954. P. 155–156). В этой связи Вебер ссылается на кн. Konopczyński W . Liberum veto. Kracow, 1918.

Mickiewicz A . Dziela. Warsaw, 1955. Vol. 10. P. 66.

Сравнительный анализ мессианизма Мицкевича и русского славянофильства см. в: Walicki . Philosophy and Romantic Nationalism. P. 269–276.

Следует помнить, конечно, что Мицкевич романтизировал архаичные черты польской “дворянской демократии”. В действительности дело с польско-литовским государством обстояло гораздо более сложно. Ср. точку зрения бельгийского слависта Клода Баквиса: “В конце концов, это общество было Gemeinschaft , поскольку было органично, объединяло людей в целостности их существования и сознания, основываясь на взаимопонимании и согласии, Eintracht, concordia … Однако понятно, что всеми своими достижениями оно было обязано не объединяющей вере, а учету индивидуальных взглядов и давлению общественного мнения, и, следовательно, оно может рассматриваться как результат действий, характерных для Gesellchaft . Оно было инспирировано Wesenwille (органичной волей). Но было бы нелепо игнорировать тот факт, что оно использовало Kürwille (рациональную волю) во многих случаях и обстоятельствах”. (См.: Backvis C . Individu et société dans la Pologne de la Renaissance // Individu et société a la Renaissance. Bruxelles-Paris, 1967. Цит. по: Backvis C . Studia o Kulturze staropolskiej. Warsaw, 1975. P. 552.)