Коллектив авторов - Право и экономическое развитие - проблемы государственного регулирования экономики

В контексте последнего тезиса следует заметить, что реализация рассматриваемого принципа на практике осуществляется не всегда на глобальном (международном) уровне, но и очень часто на локальном (местном). Так, 29 апреля 2013 г. Советом депутатов Борисцевского сельского поселения было принято решение об утверждении плана прогона скота в д. Дубровка, д. Семеновское, д. Якутино Борисцевского сельского поселения.

Несколько граждан посчитали, что это решение нарушило их права, поскольку прогон крупного рогатого скота осуществлялся в непосредственной близости от их жилищ, что оказывало на них неблагоприятное физическое, санитарное и психологическое воздействие. Неблагоприятное физическое воздействие состояло в том, что коровы приводили в негодность элементы благоустройства улицы, которые они производили за свой счет. Неблагоприятное санитарное воздействие состояло в том, что после прогона коров на грунтовом покрытии улицы оставались отходы их жизнедеятельности. В связи с этим граждане испытывали серьезные моральные неудобства. Рассмотрев дело по существу, суд принял решение: признать решение муниципального Совета депутатов Борисцевского сельского поселения от 29 апреля 2013 г. в части утверждения плана прогона скота незаконным. [334]Представляется, что здесь-то суд и применил рассматриваемый принцип, отдав приоритет из трех групп интересов – экономического (выпас скота), экологического (санитарное состояние улицы) и социального (право на здоровье) двум последним.

В заключении следует заметить, что сферой действия исследуемого принципа может быть как вся территория страны, так и ее часть. Типичным примером «территориального» направления реализации данного принципа являются особо охраняемые природные территории, места проживания коренных малочисленных народов, а также зоны экологического неблагополучия. Так, на особо охраняемых природных территориях баланс экологических и экономических интересов либо склоняется однозначно в пользу экологии (в заповедниках), либо формируется некий компромисс, позволяющий ограниченно использовать в хозяйственных или рекреационных интересах особо ценные и специально охраняемые природные объекты и комплексы. [335]

Намного более сложной и до конца неразрешимой представляется ситуация с другим территориальным направлением – охраной среды обитания малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока, условия жизни, быт и деятельность которых тесно связаны с природой. Строительство заводов, объектов транспорта и энергетики, а также иное масштабное освоение их территорий привело к тяжелым экономическим, социальным и экологическим последствиям. Был нанесен значительный вред природной среде проживания таких народов, отчасти разрушен самобытный уклад их жизни.

Загрязнение отходами земель, рек, озер, других водоемов, бездумная вырубка лесов привели к значительному сокращению площадей для ведения традиционных отраслей хозяйства, ликвидации большинства промысловых угодий. В местах ведения работ по добыче нефти вода в буровые скважины зачастую закачивалась из естественных водоемов. В результате этого коренные малочисленные народы фактически лишены возможности заниматься своими традиционными промыслами: оленеводством, охотой, рыболовством и др. Относительно охраны природы на территориях расселения малочисленных народов, ее содержание определяется потребностями не столько сохранения, сколько восстановления ее относительно благоприятного состояния. [336]

Последним «территориальным направлением» реализации рассматриваемого принципа является установление в отдельной местности режима чрезвычайной ситуации природного и техногенного характера, характеризующейся упрощением порядка принятия необходимых организационных, экономических, экологических и социальных мер, направленных на предотвращение и минимизацию последствий чрезвычайных ситуаций, в т. ч. систему мер по реабилитации экологически неблагополучных территорий. [337]

К сожалению, в России до сих пор отсутствует такая разновидность зон экологического неблагополучия, как зоны экологического бедствия. И хотя они упоминаются в ст.57 Федерального закона «Об охране окружающей среды», на практике таких зон экологического бедствия в Росси нет (поскольку уже более 14 лет нет закона о порядке их создания), но даже в существовавшем ранее проекте Федерального закона «О зонах экологического бедствия» была предусмотрена лишь «зона экологического бедствия» – т. е. всего одна разновидность экологически неблагополучных территорий. [338]