Михаил Антонов - Право и общество в концепции Георгия Давидовича Гурвича

В связи с этим правовед развивает критику «методологического индивидуализма» в гносеологии и утверждает, что «знание может быть не только индивидуальным, но и не в меньшей степени коллективным» [761]. Знание не может сосредоточиваться только на индивидуальном сознании, и ошибкой классической гносеологической традиции (к наиболее важным представителям которой мыслитель относит И. Канта) было конструирование автономного, замкнутого на себе трансцендентального субъекта и предположение существования некоего набора аксиоматических норм познания, которыми этот субъект оперирует [762]. Процесс познания в интерпретации таких теоретиков оказывается подчинен «монистической» закономерности, которая не позволяет ввести в познание «реальный непосредственный опыт» [763]. Мыслитель не пытается отрицать наличие таких форм общения, где индивидуальные сознания остаются относительно закрытыми друг для друга и где общение действительно ограничивается взаимной передачей знаковой информации. Но эти формы общения (отношение к Другому, альтер эго), по мнению ученого, являются вторичными по отношению к формам интуитивного коллективного единства, которые делают возможным общение как таковое [764].

В работах третьего, «диалектического» перида творчества Гурвич подвергает критическому разбору современные ему феноменологические теории знания, которые составляли основу его философско-правовых исследований до 1930-х годов. Как считает ученый, феноменология (в том виде, в котором Гурвич воспринимал это направление) хоть и выводит знание за пределы субъективного сознания в окружающую действительность, но саму эту действительность конструирует как субъективную проекцию сознания и тем самым устанавливает «онтологический примат чистого “Я” трансцендентального субъекта» [765]. Напротив, полагает мыслитель, невозможно основывать знание на умозрении отдельного индивида; основы знания – в непосредственной связи с социальной действительностью, а само знание не замкнуто в рамки субъективности («закрытое сознание»), а обращено вовне [766].

Это означает, что знание должно мыслиться не только в рамках основанного на субъективных восприятиях, а потому замкнутого на себе сознания, но и как социальный процесс, как коллективное действие, как проявление коллективного сознания, оппозиционирующего себя окружающей среде в рамках дискурсивного процесса [767]. В этом смысле, если воспользоваться меткой характеристикой Н. Лумана, право оказывается «продолжением коммуникации другими средствами» [768], и именно в этом ключе нужно понимать сформулированную Гурвичем концепцию юридического опыта. Речь здесь идет о самореферентной социальной системе знания, представляющей собой целостность (тотальное социальное явление) идеальных и психических элементов в рамках другого, более широкого целого – социума, которое вовне противопоставляет себя иным социальным системам (глобальным обществам) и окружающей среде, а внутри оказывается разделено на ряд автономных подсистем [769].

Процитируем отрывок из статьи, где Гурвич впервые высказал эту идею: «Находясь в постоянном процессе самораскрытия и никогда не будучи закрытыми, сознания всегда “коммуницируют” и в определенной степени сливаются друг с другом. Они “коммуницируют” через “знаки” и “символы” с учетом их интенциональной направленности. Они частично “сливаются между собой” через “взаимопроникновение” или, иными словами, через участие в социальном единстве, без которого знаки и символы были бы лишены значимости. С этой точки зрения, “индивидуальное сознание” и “колективное сознание” являются только искусственными терминами, используемыми для простоты изожения. Это только два абстрактных образа конкретной и нераздельной тотальности сознания. Точнее, ни индивидуальное, ни коллективное сознание невозможны друг без друга. Иными словами, когда индивидуальное сознание противопоставляется коллективному, мы должны понимать, что индивидуальные сознания имманентны коллективному сознанию, и наоборот. Для этой ситуации Т. Литтом был использован термин “взаимодополняемости перспектив”» [770].

Одним из принципиальных положений гносеологии права, равно как и всего научного мировоззрения Гурвича, является плюрализм; применительно к гносеологии – плюралистическая теория познания. В зависимости от сферы действительности выделяются следующие познавательные системы: непосредственное познание материального мира; знание об окружающих людях; знание на основе здравого смысла; техническое, политическое, научное, философское познания и формы познания: мистическое и рациональное; эмпирическое и концептуальное; позитивное и спекулятивное; интуитивное и рефлективное; символическое и непосредственное; коллективное и индивидуальное [771]. Знание основывается на опыте, характерном для той или иной сферы реальности.