Михаил Антонов - Право и общество в концепции Георгия Давидовича Гурвича

Отметим существенный для понимания правового учения Гурвича момент – его отношение к теории естественного права. Мыслитель не отрицает существования идеальных основ правового бытия [661], но избегает использования термина «естественное право» для их обозначения, считая основной ошибкой юснатуралистических теорий искусственное разделение права, этого тотального социального явления, на две независимые друг от друга сферы: с одной стороны, универсальные принципы и идеи права, а с другой – эмпирическое содержание позитивного права; на право безусловное и право условное [662]. Естественное право в понимании Гурвича – это «интуитивное позитивное право», выражающееся в непосредственном (без формально-определенных юридических конструкций) познании нормативных фактов на уровне интуиции [663].

Естественное право [664]является лишь абстракцией, моральным постулатом, правовым идеалом, но не правом в строгом смысле слова, абсолютизацией субъективного миросозерцания картезианской традиции, гипостазированием того или иного представления о природе человека [665]. Само название не может означать какой-либо «естественной», данной как «готовый факт» правовой действительности, которая мыслится за естественным правом в традиционных юснатуралистических концепциях [666]. Естественное право не существует в отрыве от конкретной социальной действительности, по-разному выражается в концепциях разных авторов и имеет исключительно теоретическое значение как суждение о том, насколько моральны то или иное правовое предписание, тот или иной правопорядок [667]. Гурвич предостерегает от попыток смешения этих двух разнородных слоев правовой действительности (от критики права с точки зрения нравственности и права как регулятивного механизма), отмечая, что последовательная попытка полностью воплотить естественное право в той или иной правовой системе неизбежно должна привести к анархии [668].

Исходя из этого мыслитель отказывается от термина «естественное право» и под первичными источниками права понимает нормативные факты, воплощающие собой форму реализации правовых ценностей и служащие гарантией эффективности любых правовых норм [669]. С точки зрения Гурвича, нормативные факты разделяются на ряд разновидностей, которые дают начало разным видам права. В первую очередь речь идет о разделении права на индивидуальное и социальное, производном от деления нормативных фактов на нормативные факты социального единства (то, что Э. Дюркгейм, Л. Дюги и М. Ориу называли солидарностью) и нормативные факты отношения к Другому.

Нормативные факты единства производны от той первичной формы социабельности, которая, по мнению Гурвича, зарождается в коллективном сознании. Одной из характеристик такой социабельности является слияние и взаимопроникновение сознаний. В юридической практике эти нормативные факты выражаются с помощью практики несудебных органов социального регулирования, референдумов и социальных деклараций. Они образуют первичную основу, на которой существует социальное право, дающее возможность для образования права индивидуального.

Нормативные факты отношения к Другому возникают в иной сфере социо-психической действительности, а именно в сфере отношений между индивидами, точнее, взаимоотношения индивидуальных сознаний, характеризующейся их частичной закрытостью друг для друга. Эти факты поощряют зарождение всех тех форм права, которые относят к «позитивному праву» или, по терминологии Гурвича, «формальному позитивному праву»: гражданско-правовой оборот, уголовно-правовое регулирование и т. п. К формам внешней констатации этих фактов Гурвич относит обычай, судебную практику, правовую доктрину, закон.

Гурвич отмечает следующие различия между нормативными фактами социального единства и отношения к Другому и соответственно между правом социальным и индивидуальным: 1) нормативные факты единства непосредственно основываются на правовых ценностях, тогда как право индивидуальное нуждается в посреднике, которым выступает право социальное; 2) социальное право предлагает социабельность открытости, тогда как индивидуальное право основано на закрытости сознаний; 3) социальное право воплощает сверхличностные ценности, а право индивидуальное – нравственные ценности личности; 4) органическое единство более широко выражено в социальном праве, тогда как в праве индивидуальном единство имеет более механистический характер; 5) обязывающая сила социального права непосредственно вытекает из социальной солидарности, тогда как обязывающая сила права индивидуального основана на праве социальном [670].