Михаил Антонов - Право и общество в концепции Георгия Давидовича Гурвича

Г-дам Ласенну и Лавеллю нужно Ваше принципиальное согласие на сокращение Вашей книги и на означенные выше условия, чтобы вырешить это дело окончательно с издателем. Т. к. около 25-го января я уезжаю в Лион, я бы Вас очень просил ответить мне поскорее в Париж: 7, Square de Port Royal, Paris (13 e).

Я был бы очень рад, если бы удалось дать французскому читателю возможность ознакомиться с Вашей замечательной книгой [919].

Г. Д. Гурвич

С. Л. Франку,

Лион, 10.02.1934

Дорогой Семен Людвигович,

Простите, что отвечаю Вам с таким опозданием. Я ждал решения издательства, прежде чем Вам писать. Оно, в принципе, согласно издать перевод Вашей книги. Конечно, Вам самому виднее, как ее сократить и обработать. Директор философской серии, о которой идет речь, профессор Луи Лавелль (3, rue Paillet, Paris, 5 e), Вас просит переслать ему краткое резюме на немецком языке Вашей книги в 3–4 машинописных страницы. Это послужит формальной базой для окончательного соглашения. Книга Ваша у меня имеется. Нормальная плата за философский перевод – 10 франков страница, т. е. 160 франков печатный лист. Сомневаюсь, что можно будет достать сносного переводчика дешевле. Стало быть, Вам пришлось бы примириться с мыслью, что весь издательский аванс пришлось бы пожертвовать на перевод. Наилучшим переводчиком был бы Шлецер, переводчик Шестова (или мадам Беспалова). Вы могли бы реально рассчитывать на процентные отчисления от продажи Вашей книги. Не скрою от Вас, что я не вижу во Франции возможности издать перевод на лучших условиях, т. к. обычно издатели не дают авансов и предлагают авторам самим оплачивать переводчиков.

Что касается Вашего сотрудничества во французских философских журналах, то это легко устроить, но эти журналы дают только оттиски и не платят совсем гонораров. Это общее правило, исключение составляют только «Monde Slave» (издается на счет Чешского Правительства). Он платит 25 фр. за страницу и переводит с русского и немецкого за собственный счет. Редактор, профессор Эйзенман, знает Ваше имя. Вы можете ему написать, и даже прямо прислать статью, сославшись, если хотите, на меня. Его адрес: 20, rue Ernest Cresson, Paris, 14 e– Louis Eisenmann. Прошу Вас написать Лавеллю возможно скорее. Я остаюсь в Лионе до 15-го марта: 52, rue Victor Hugo, Pension Lagranne. После этой даты пишите мне по старому адресу: 7, Square de Port Royal, Paris (13 e).

С истинным уважением и приветом,

Г. Д. Гурвич

С. Л. Франку,

Страсбург, 11.02.1938

Дорогой Семен Людвигович,

Простите, что отвечаю Вам с запозданием; я только что вернулся в Страсбург после 6-ти-дневного отсутствия. Я в очень тесных отношениях с Леви-Брюлем и ему немедленно написал. Он предупрежден, что Вы зайдете к нему в это воскресенье (13-го) или в следующее. Его адрес: 7, rue Lincolor, Paris, 18 e. Он принимает от 10 до 12 дня в воскресенье. Речь идет не о Caisse Nationale des Sciences, а о Caisse du secours aux savants-victimes du regime hitlerien или что-то в этом роде.

Что касается философской секции Caisse Nationale, то ее председатель Делакруа, которого я хорошо знал, к сожалению, умер. Леви-Брюль по старости лет в ней не участвует, но участвует теперь Бруншвиг (53, rue Schiffer, Paris, 16 e, прием тоже по воскресеньям от 10 до 12). Я с ним, к сожалению, сейчас в очень натянутых отношениях и моя рекомендация может только повредить. Но Лесенн и Леви-Брюль могли бы Вам помочь у него и у Брейера, который тоже член кассы. Держите меня в курсе, я к Вашим услугам.

Душевно Ваш,

Г. Д. Гурвич

Т. С. Франк,

Париж, 21.10.1953

Многоуважаемая и дорогая Татьяна Сергеевна,

Вернувшись сегодня из Лондона, куда я был приглашен читать лекции Лондонским университетом, я получил Ваше письмо от 9-го октября. Я рад был узнать, что проект сборника памяти Семена Людвиговича так продвинулся вперед [920]. Я думаю посвятить мою статью проблеме, над которой я сейчас работаю (пишу книгу): «Déterminismes Sociaux et Liberté Humaine». К какому сроку статья должна быть готова? Можно ли ее написать по-французски? Мне было бы легче. Нельзя ли было бы отложить до Рождества? Я сейчас чрезвычайно занят экзаменами и началом учебного года. Некоторые авторы имели весьма спорное поведение во время войны. Вышеславцев был официальным гитлеровским пропагандистом (поэтому я не отвечаю на его письма). Некоторые другие, жившие в Германии, весьма виляли. Это мой единственный критерий. Несмотря на нашу личную и политическую антипатию, кажется, Ильин в этом отношении неповинен. Может быть, я ошибаюсь. Но, если я прав, то он гораздо более предпочтителен, чем Вышеславцев. Тема эта очень неприятная. Если будете в Париже, позвоните мне по телефону. Спасибо. Жена кланяется Вам.