Юрий Ткачевский - Избранные труды

В соответствии с действовавшими в рассматриваемое время правилами исключался призыв в армию лиц, отбывших наказание, но пораженных в правах (ст. 31 УК РСФСР 1926 г.). Военная обстановка сделала это предписание закона в ряде случаев нецелесообразным. Поэтому, руководствуясь ст. 8 УК РСФСР 1926 г. и соответствующими статьями УК других союзных республик, Пленум Верховного Суда СССР в Постановлении от 7 января 1943 г. «О порядке досрочного снятия поражения в правах в отношении лиц, отбывших основную меру наказания и подлежащих по своему возрасту призыву или мобилизации» [524]отметил, что в условиях военного времени было бы нецелесообразно лишать возможности выполнить свой воинский долг тех пораженных в правах осужденных, которые отбыли наказание за преступления, не представляющие исключительной общественной опасности, тем более, как правило, эти лица сами выражали желание пойти на фронт и этим загладить свою вину перед Родиной. Пленум указал, что на основании ст. 8 УК РСФСР 1926 г. и соответствующих статей УК и УПК других союзных республик суды правомочны вынести в порядке ст. 461 УПК РСФСР определение о досрочном снятии поражения в правах с лиц, отбывших наказание и подлежащих по своему возрасту призыву или мобилизации. Но это предписание не распространялось на лиц, отбывших наказание за контрреволюционные преступления (кроме недоносительства) и бандитизм.

Определение о досрочном снятии поражения в правах выносилось как по представлению военкомата, так и по заявлению самого осужденного с заключением военкомата, а равно по представлению администрации мест лишения свободы с заключением военкомата.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 г. [525]установлено, что к немецко-фашистским изуверам, виновным в совершении кровавых злодеяний над мирным населением и военнопленными, и к их пособникам из местного населения необходимо применять более строгие меры возмездия по сравнению с теми, которые предусмотрены действующим законодательством. Этот Указ установил возможность применения к рассматриваемым преступникам высшей меры наказания – смертной казни через повешение и ссылку в каторжные работы на срок от 15 до 20 лет. Это квалифицированные виды упомянутых наказаний. Их введение должно было усилить общепредупредительное значение наказаний в отношении нацистских преступников и их пособников – изменников Родины: таких преступников Указ предупреждал о позорном и тяжком возмездии. Смертная казнь могла приводиться в исполнение публично. M. M. Исаев писал: «Введением повешения как способа исполнения смертной казни советский закон подчеркивал позорящий характер наказания, которое немецко-фашистские злодеи и их приспешники по справедливости заслужили. Лица, организовавшие душегубки, лагери смерти, заслуживают того, чтобы с ними обращались как с лишенными человеческого достоинства». [526]К смертной казни через повешение в августе 1946 г. были приговорены, например (о чем сообщалось в газетах), изменники Родины А. А. Власов, В. Ф. Малышкин, Г. Н. Жиленков, Г. И. Трухин, Ю. Е. Закутный, А. А. Благовольский, М. А. Меандров, В. И. Мальцев и др. Летом 1944 г. были публично казнены через повешение нацистские палачи-изуверы и их активные пособники – изменники Родины в г. Краснодаре и г. Умани.

Обратим внимание и на то, что Международный военный трибунал в г. Нюрнберге в 1946 г. в процессе над главными нацистскими преступниками, виновными в уничтожении миллионов мирных граждан, приговорил 12 из них к смертной казни через повешение (М. Бормана – заочно, А. Йодля, В. Кейтеля, И. Фон (фон) Рибентропа и др.). Следовательно, мировое сообщество признало такого рода смертную казнь необходимой в отношении лиц, виновных в тягчайших преступлениях против человечества.

Для отбывания каторжных работ были созданы специальные места лишения свободы с особо строгими режимными правилами. В каторжном лагере карательное содержание наказания реализовывалось не только через изоляцию осужденного от общества, но и через привлечение его к особо тяжкому физическому труду – каторжному труду, который хотя и был общественно полезным, но имел при этом изнурительный характер. Каторжный труд применялся только к физически крепким осужденным. Однако, как оказалось, из 29 000 осужденных к этой мере наказания 10 000 были инвалидами и привлечь их к тяжелым физическим работам было невозможно. Опыт работы Воркутинского уголовного карательного лагеря, например, показал, что он мог существовать без привлечения к трудовому процессу вольнонаемного персонала и лиц, осужденных к отбыванию наказания в иных местах лишения свободы. К тому же тяжелый, изнурительный труд быстро подрывал, «изнашивал» здоровье осужденных. Обращает на себя внимание и то, что каторжные работы нередко назначались и лицам, которые не являлись пособниками фашистов и не участвовали в злодеяниях над мирным населением СССР. Так, младший лейтенант Иван Харин в конце 1943 г. во время учения офицеров пехотного батальона выразил сомнение в том, что наши союзники откроют второй фронт и был осужден за антисоветскую агитацию и пропаганду как за пособничество врагу к 15 годам каторжных работ. Впоследствии И. Харин был реабилитирован.