Сергей Бабурин - Мир империй. Территория государства и мировой порядок

В своем докладе, посвященном 50-летию СССР, Л. И. Брежнев сформулировал принципы международной политики Советского Союза, которую на Западе быстро окрестили «доктриной Брежнева»:

во-первых, укрепление мира, который нужен СССР для строительства коммунизма, нужен и другим социалистическим странам, народам всех государств; противодействие политике агрессии и способствование ликвидации во всем мире условий, которые порождают агрессивные войны;

во-вторых, помощь всем народам в осуществлении «их неотъемлемых прав, и прежде всего права на самостоятельное, независимое развитие, при котором они могли бы пользоваться все плодами современной цивилизации»;

в-третьих, «всегда быть на стороне тех, кто борется против империализма, против всех форм эксплуатации и гнета, за свободу и человеческое достоинство, за демократию и социализм» [1010].

Иное дело, что на практике многое было сложнее. Чего стоили ввод советских войск на территорию Афганистана в 1979 г. и его международные последствия.

И все же нынешняя Европа с ее системой границ и государств – в значительной мере все еще ялтинская Европа, если не считать пространств бывших СССР и Югославии. В соответствии с Ялтой Германия мыслилась как единая и демократическая. Такой она и является ныне.

Реакцией и политиков и мировой общественности на перестройку в СССР было ощущение перемен, превосходящих представления о «классической» разрядке международной напряженности. «Вместе с разрядкой напряженности предчувствуется… трансформация самого существа международных отношений», – писал в Югославии Б. Црнобрня [1011]. Зарождался новый (постсоветский) мировой порядок.

Во второй половине XX в. две страны – Советский Союз и Соединенные Штаты Америки – предопределяли на международной арене политический климат, характер и формы межгосударственных отношений. Не приходится удивляться тому, что с исчезновением Советского Союза с политической карты мира его главный соперник попытался установить новый мировой порядок, в основе которого лежат его стандарты и его система политических, экономических и нравственных координат.

Ялтинско-Потсдамский миропорядок был далек от совершенства. В нем присутствовали две противоположные тенденции, представлявшие угрозу его существованию. Одна из них заключалась в том, чтобы закрепить сложившийся в послевоенной Европе баланс сил, включая гарантии незыблемости границ и сохранения территориальной целостности государств, вне зависимости от их принадлежности к той или иной социально-экономической и политической системе. Как известно, закрепление и политико-дипломатическое оформление этой тенденции произошло в Хельсинки в 1975 г. Тогда же появилась первая постоянно действующая внеблоковая структура обеспечения общеевропейской безопасности в форме Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, которая затем была преобразована в ОБСЕ.

Вторая тенденция, зародившаяся сразу после Потсдама, заключалась в стремлении западных стран, и, прежде всего США, добиться пересмотра достигнутых соглашений и, соответственно, изменения баланса сил в свою пользу. Появление у США атомного оружия, недостаточно мотивированное с военной точки зрения его использование в финальной фазе борьбы с Японией, наряду с последующими попытками сохранить за собой монополию в сфере ядерных вооружений, естественно, не могло не вызвать ответную реакцию СССР. Следствием стала безудержная, истощающая гонка вооружений, дополненная политико-психологическим и идеологическим противостоянием, получившая название «холодной войны». Олицетворением этих противоречий была разделенная Германия.

На протяжении всех послевоенных десятилетий обе тенденции развивались параллельно, при недолговременном преобладании той или иной из них. Кто-то вспомнит обещание Н. Хрущева во время его визита в США «закопать» капитализм, кто-то – заявление Р. Рейгана, объявившего Советский Союз «империей зла», с которой надо бороться всеми доступными средствами.

Неустойчивое равновесие двух этих тенденций имело место вплоть до второй половины 80-х годов, когда вследствие глубинных внутриполитических изменений в СССР и большинстве стран – его союзников возобладало стремление во что бы то ни стало войти в так называемый «общеевропейский дом» ценой односторонних и ничем не компенсируемых уступок требованиям Запада. Критическая масса этих уступок накопилась к моменту встречи лидеров СССР и США на Мальте в 1989 г. Именно после той встречи начался обвал Ялтинско-Потсдамской системы и постепенное ее замещение новой системой международных отношений, проектирование которой завершилось в 1997 г. на саммите НАТО в Мадриде. Отсюда я и называю складывающуюся с тех пор новую расстановку сил в мире Мальтийско-Мадридским мировым порядком.