Филипп Гут - Свидетель века. Бен Ференц – защитник мира и последний живой участник Нюрнбергских процессов [litres]

Те, кто поддерживал осужденных военных преступников, признанных судом виновными в преступлениях против человечности, не были одиноки. Все более широкое распространение получало мнение о том, что виновные всего лишь выполняли свой долг и что примененные к ним наказания не более чем самоуправство. К тому же бесчеловечно заставлять приговоренных к смерти так долго ждать. Некоторые считали, что признания получены под чрезмерным давлением или пытками. Показания свидетелей сочли сомнительными и оскорбительными. В послевоенном немецком обществе, вспоминает Бен, практически не было ощущения несправедливости в отношении преступлений, совершенных при национал-социалистическом правлении. За все десять лет, которые он провел в стране после 1945 года, он не встретил ни одного немца, который выразил бы свое сожаление. Никто никогда не просил прощения.

Широкие круги немецкого населения проявили солидарность с преступниками, а не с жертвами. 7 января 1951 года 3000 человек устроили демонстрацию в Ландсберге против американской системы военного правосудия. Городская администрация на автомобилях с громкоговорителями призывала жителей принять участие в акции протеста. В качестве главного оратора на митинге выступил Гебхард Зеелос, депутат бундестага от баварской партии. «Америка утратила право называть себя конституционным государством», – выкрикивал он собравшимся. Когда он высказался в защиту Олендорфа и других преступников СС, участники еврейской контрдемонстрации, состоявшей в основном из насильственно перемещенных лиц и желавшие почтить память жертв айнзацгрупп, начали скандировать: «Долой убийц!» Полиция напала на них с резиновыми дубинками и арестовала нескольких, якобы для их же собственной безопасности. Толпа отреагировала лозунгами «Евреи, прочь!», писали «Зюддойче цайтунг» и «Шпигель».

На рубеже 1950–1951 годов кампания достигла новых высот. На главу американской администрации Макклоя давили со всех сторон. Вмешалось даже немецкое руководство. Канцлер Аденауэр лично попросил Макклоя заменить еще не приведенные в исполнение смертные приговоры тюремным заключением, а федеральный президент Хойс вступился за такого убежденного преступника, как командир зондеркоманды 1а в Эстонии Мартин Зандбергер. Через два дня после демонстрации в Ландсберге ведущие члены бундестага встретились с Макклоем во Франкфурте, а также обратились к председателю бундестага Герману Элерсу (ХДС) и председателю внешнеполитического комитета Карло Шмиду (СДПГ). Как сообщила пресса, они подчеркнули, «что нужно, наконец, прекратить казни». Макклой ответил, что окончательная судьба заключенных Ландсберга определяется не политическими соображениями, а исключительно соответствием принципам права. В тот же день парламент земли Шлезвиг-Гольштейн единогласно принял резолюцию с требованием не приводить в исполнение смертные приговоры. Резолюцию поддержало правление СПДГ. Лидер партии Курт Шумахер критиковал американцев за практику казней через повешение, но не выступал в защиту Поля или Олендорфа. Шумахер говорил (и его цитировала нью-йоркская газета «Джуиш дейли форвард»), что для части протестующих важно было «не сохранить жизнь осужденным, а оправдать бесчеловечность Третьего рейха».

Из-за давления со стороны Германии вопрос военных преступлений превратился в политическую проблему в США и потребовал внимания Конгресса и правительства. Месяцами между различными отделами курсировали письма, телеграммы и меморандумы. Госсекретарь Дин Ачесон держал президента Трумэна в курсе конфиденциальных сообщений. Комиссии экспертов и сенатские комитеты представляли доклады и рекомендации. Все это подтверждалось ранее засекреченными документами, сданными Беном в архив. Спустя десятилетия он все еще интересовался точной историей событий и обращался к документам.

На долю Макклоя выпало решать щепетильные проблемы, доставшиеся в наследство от Клея. В соответствии с правилами последующих Нюрнбергских процессов, каждое дело подлежало пересмотру руководителем военной оккупационной администрации США. У него было право сокращать, но не увеличивать меру наказания. К марту 1949 года Клей в основном завершил пересмотр и утвердил все приговоры, вынесенные в процессе по делу айнзацгрупп. Для приведения приговоров в исполнение требовалась его собственноручная подпись, однако многочисленные обращения адвокатов в американские суды, в том числе в Верховный суд США, затягивали дело. Клей оставил обременительное наследство Макклою, который заступил на пост Верховного комиссара США по делам Германии в сентябре 1949 года. Макклой злился на Бена за то, что ему пришлось заниматься этой проблемой. Никогда раньше ему не приходилось принимать таких решений. Ему даже угрожали смертью.