Филипп Гут - Свидетель века. Бен Ференц – защитник мира и последний живой участник Нюрнбергских процессов [litres]

Завершив рассмотрение дел командиров трех айнзацгрупп, суд вынес приговоры в отношении других подсудимых. Приговоры зачитывали в порядке убывания воинского звания: от генералов Шульца и Зикса до сержанта Графа. Мотивировочная часть отдельных приговоров иногда была длиннее, иногда короче – в зависимости от того, сколько усилий требовалось для опровержения аргументов защиты. Если обвиняемый отрицал свою причастность к преступлениям или пытался преуменьшить свою роль, статистика из отчетов айнзацгрупп и другие доказательства, представленные Беном и его командой, облегчали работу судей. Один за другим подсудимые признаны виновными. На следующий день суд огласил приговоры.

Утром 10 апреля Бен вошел в зал суда и занял свое место. В помещении, кроме него, никого не было. «Я знал, что это будет мрачный день», – вспоминал Бен позже. Постепенно зал суда заполнили немецкие адвокаты, представители обвинения, переводчики, судебные приставы и публика. Присутствующих призвали к тишине, и трое судей в черных мантиях один за другим проследовали на места. Скамья подсудимых пустовала. Внезапно открылась облицованная темным деревом дверь лифта, которым подсудимых доставляли из конвойного помещения. В зале появился группенфюрер СС Отто Олендорф, которого сопровождали двое рослых темнокожих охранников в военной форме США с белыми дубинками в руках. Олендорф взглянул на охранников, затем на судей. Размеренными движениями он надел наушники, которые ему подали. Стоя он ждал своего приговора.

«Обвиняемый Олендорф, – произнес Масманно, – на основании пунктов обвинения, по которым вы признаны виновным, суд приговаривает вас к смертной казни через повешение». Осужденный не проявил никакой реакции. Он снял наушники, кивнул в сторону судей и вернулся в лифт. Дверь за Олендорфом закрылась, и Бену показалось, «словно он спускается в ад».

Следующим появился Науман. Он был приговорен к смертной казни так же, как и Блобель, Блюме, Зандбергер, Зайберт, Штаймле, Биберштейн, Брауне, Хенш, Отт, Штраух, Клингельхёфер и Шуберт. В общей сложности суд вынес четырнадцать смертных приговоров – больше, чем в любом другом последующем Нюрнбергском процессе и больше, чем в процессе над главными военными преступниками в Международном военном трибунале, который вынес двенадцать смертных приговоров. Йост и Носске получили пожизненное заключение. Шульц, Зикс и фон Радецки были приговорены к двадцати годам тюремного заключения, Фендлер и Рюль – к десяти. Графу суд зачел срок, отбытый за время предварительного заключения.

Это был трудный момент для главного обвинителя и председательствующего судьи. Масманно предчувствовал, что его «чувствительная душа» будет испытывать сильные мучения, как он признается в «Командах Эйхмана». Чтобы в решающий момент не проявить слабость, он прибегнул к уловке. Масманно читал подготовленный текст с листа и не снимал очки для чтения даже тогда, когда смотрел в сторону осужденных. Так он видел их лица «смутно и неразличимо».

Приговоры удивили Бена. Накануне он составил список, в котором записал ожидаемую меру наказания для каждого осужденного. В некоторых случаях наказание оказалось более суровым, чем он ожидал. Наблюдать, как четырнадцать человек приговаривают к смертной казни через повешение, даже с учетом того факта, что их виновность в массовых убийствах доказана, было «жестоким опытом» для Бена. Приговоры, звучавшие один за другим, и драматические спуски осужденных в тюремную преисподнюю произвели на него сильное впечатление. Каждый раз, когда Масманно медленно и сурово провозглашал «Смерть через повешение» (Death by hanging) , Бену казалось, что его бьют молотком по голове. «Я боялся, что мой череп лопнет», – писал он позже. Никогда в жизни у него не было такой головной боли.

Обычно, когда суд заканчивался, главный обвинитель устраивал небольшую вечеринку. Чтобы не нарушать традицию, Бен пригласил всю команду к себе домой. Но вечером у него не было никакого настроения праздновать, и он сразу отправился в постель. Главный обвинитель, который выиграл процесс и так уверенно справился, ушел со своей вечеринки.

Он думал о том, что ему пришлось пережить в последние дни и месяцы, – и о том, что должно произойти. Смертная казнь не казалась ему слишком суровой: «Эти нераскаявшиеся массовые убийцы заслужили ее». Дело было не в этом. Напротив, он опасался, что масштаб преступлений мог показаться «тривиальным», если казнь горстки преступников позволит считать вопрос решенным или даже забыть о нем. «Мы обязаны жертвам сделать их гибель более значимой», – размышлял Бен. Если бы можно было выявить их страдания и продемонстрировать, что закон не прощает такую жестокость, то только тогда призыв «Никогда больше!» мог бы стать реальностью. То, что случилось, нельзя было исправить, но нужно было попытаться предотвратить повторение подобных вещей в будущем. «Таким было мое намерение в ходе процесса, таким оно осталось навсегда», – признался Бен. Он чувствовал, что приговор подтвердил его стремления.