Филипп Гут - Свидетель века. Бен Ференц – защитник мира и последний живой участник Нюрнбергских процессов [litres]

В результате Макклой в большинстве случаев значительно сократил сроки наказания даже по сравнению с рекомендациями группы Пека. Из пятнадцати смертных приговоров в силе остались пять. Десять он отменил. Из тринадцати заключенных в Ландсберге офицеров айнзацгрупп, которые были приговорены к смертной казни через повешение в Нюрнберге на основании обвинительного заключения Бена, девятерых он избавил от виселицы. Только в четырех случаях он сохранил высшую меру наказания. Он подтвердил смертные приговоры, вынесенные Олендорфу, Науману, Блобелю и Брауне, а также Полю по делу против Главного административно-хозяйственного управления. В этих случаях «непостижимость преступлений, за которые несут ответственность эти люди», исключала помилование. Как «командиры айнзацгрупп СС или карательных отрядов» Олендорф и его товарищи убивали всех евреев, цыган, душевнобольных и коммунистов, которые попадали в их руки.

Макклой заменил в порядке помилования смертные приговоры Биберштейну, Клингельхёферу, Отту и Зандбергеру пожизненным заключением. Вместо того чтобы предстать перед палачом, Блюме, Штаймле, Хенш, Зайберт и Шуберт были приговорены к тюремному заключению на срок от десяти до 25 лет. Остальные осужденные также воспользовались преимуществами сокращений, некоторые из них – существенными. Йост и Носске, приговоренные в Нюрнберге к пожизненному заключению, теперь должны были отбыть наказание сроком в десять лет, Шульцу заменили двадцать на пятнадцать лет. Срок наказания Зикса, расположившего к себе Макклоя своим профессорским красноречием и безупречными манерами, был сокращен вдвое – с двадцати до десяти лет. Фендлер получил скидку с десяти лет до восьми. Рюлю и Радецки разрешили снять тюремную одежду и сразу освободили из тюрьмы. Ранее Макклой ввел систему бонусов за отбытый срок. За хорошее поведение заключенным сокращали срок на пять дней в месяц. Теперь бонус удвоился.

Была одна вещь, на которую Макклой не поддался. Хотя он приостановил действие двух третей смертных приговоров, вынесенных в Нюрнберге, он утверждал, что эта форма наказания является законной. Этим он также противоречил федеральному канцлеру. ФРГ отменила смертную казнь, Аденауэр направил Верховному комиссару письмо от 28 февраля 1950 года. В письме Аденауэр указывал, что если американская оккупирующая держава будет совершать казни на немецкой земле спустя несколько лет после войны, то в сложившихся обстоятельствах германский народ может озлобиться. Макклой отклонил эти доводы: положение Основного закона, безусловно, заслуживает уважения, но не применимо к этим случаям. Оно не могло «освободить его от обязанности уважать решения, вынесенные до принятия Основного закона Германии судами, учрежденными на основании международных решений».

Макклой надеялся, что его решение успокоит недовольных, и ошибся. После публикации акта милосердия с пятью оставленными в силе смертными приговорами атмосфера снова накалилась. Поначалу реакция Германии была в целом положительной. Канцлер одобрил решение Верховного комиссара США и назвал его «продуманным и объективным». Вскоре кампания в защиту осужденных возобновилась, и громче всех возмущались разъяренные сторонники нацистов. С 31 января по 9 марта 1951 года в офис Верховного комиссара пришло более тысячи писем по этому вопросу. Большинство из них призывали к помилованию и дальнейшему сокращению сроков наказания. Более 600 000 человек подписали петицию о всеобщей амнистии. Во время дебатов в парламенте земли Баден-Вюртемберг депутат Немецкой народной партии (ННП) Хайнц Бурнеляйт назвал запланированные казни «легализованным убийством». Освальд Поль опубликовал открытое письмо под заголовком «Я обвиняю!» (Ich klage an!), а в антиамериканской брошюре, выпущенной в феврале 1951 года в связи с судебным процессом над представителями руководства СС, совершенно недвусмысленно говорилось о «германском деле Дрейфуса». Напомним, что капитан Альфред Дрейфус, еврей по национальности, был приговорен во Франции в 1884 году к пожизненному заключению на Чертовом острове из-за судебной ошибки, вызванной антисемитскими взглядами. Своим публичным письмом «Я обвиняю» (J’accuse…!), адресованным президенту республики, писатель Эмиль Золя смог добиться пересмотра дела. И теперь национал-социалистические убийцы евреев беззастенчиво сравнивали себя с самой известной из всех еврейских жертв правовой несправедливости.