Михаил Кауфман - Пробелы в уголовном праве - понятие, причины, способы преодоления

Решение этой «громадной организационной задачи» сделает, по словам Пашуканиса, «излишними судебные процессы и судебные приговоры, ибо, когда эта задача будет полностью разрешена, исправительно-трудовое воздействие перестанет быть простым юридическим следствием» судебного приговора, в котором зафиксирован тот или иной состав преступления, но сделается совершенно самостоятельной общественной функцией медицинско-педагогического порядка. Нет никакого сомнения, что наше развитие идет и будет идти дальше по такому пути» [20] Пашуканис Е.Б Избранные произведения по общей теории права и государства. М., 1980. С. 176. .

В подтверждение таких позиций Пашуканис отмечал, что уже в Руководящих положениях по уголовному праву Наркомюста РСФСР 1919 г. был отвергнут принцип виновности как основание для наказания, да и само наказание трактовалось не как возмездие за вину, а как оборонительная мера. Без понятия вины обходится и УК РСФСР 1922 г. А в Основных началах уголовного законодательства Союза ССР вместо термина «наказание» фигурирует «меры социальной защиты». От этих, во многом декларативно-терминологических изменений, по мнению Пашуканиса, надо идти дальше, по пути реального, а не словесного преодоления таких правовых форм, конструкций и принципов, как вина, состав преступления, ответственность, вменяемость, соразмерность (эквивалентность) наказания тяжести преступления, уголовно-процессуальные гарантии и т.д. «Нелепая форма эквивалентности», утверждал он, противоречит «разумной цели защиты общества или перевоспитания преступника» [21] Там же С. 173. . Формальный принцип эквивалентности (за равную вину — равная мера наказания) отвергается им именно как правовой принцип: «Эта бессмыслица есть не что иное, как торжество правой идеи, ибо право есть применение одинакового масштаба и не заключает в себе ничего большего» [22] Там же С. 181. .

Вместе с принципом эквивалентности излишней оказывается и идея ответственности, т.е. эквивалентного наказания. Что же касается «юридического понятия вины», то оно «не научно, ибо оно прямым путем ведет к противоречиям индетерминизма» [23] Там же. С. 171. .

Одобряя как образец «целесообразность наказания в педагогике», где вменяемыми (и подлежащими наказанию) считаются и дети, психически ненормальные и т.д., Пашуканис сожалеет, что «уголовное право пользуется понятием вменяемости как условием наказания не в том единственно ясном смысле, в каком его устанавливают научная психология и педагогика» [24] Пашуканис Е.Б. Избранные произведения по общей теории права и государства. М., 1980. С. 176. .

Свои нападки Пашуканис направляет и против фундаментального принципа уголовного права: «nullum crimen, nulla poena sine lege» (нет преступления, нет наказания, без указания на то в законе).

Борьба против права имеет свою логику, которая приводит Пашуканиса к отрицанию не только основных юридических принципов в сфере уголовного права и процесса, но и вообще Особенной части Уголовного кодекса. «Наконец, — вопрошает он, — зачем нужна вся особенная часть Кодекса, если дело идет только о мерах социальной (классовой) защиты? В самом деле, последовательное проведение принципа охраны общества требовало бы не зафиксирована отдельных составов преступления (с чем логически связана мера наказания, определяемая законом или судом), но точного описания симптомов, характеризующих общественно опасное состояние, и разработки тех методов, которые нужно в каждом данном случае применять для того, чтобы обезопасить общество» [25] Там же. С 177. .

Обрисованный Пашуканисом переход от права (в данном случае — от уголовного) к неправу в виде социально-технических правил, от правосудия — к репрессивной медико-психиатрической диагностике симптомов классово опасного состояния со всей очевидностью демонстрирует абсолютное безразличие к судьбам людей, потенциальных жертв внеправовой карательной политики. И это весьма показательно и симптоматично для всей правоотрицающей позиции Пашуканиса. «Из всех видов права, — отмечает он, — именно уголовное право обладает способностью самым непосредственным и грубым образом задевать отдельную личность. Поэтому оно всегда вызывало к себе наиболее жгучий, и притом практический интерес. Закон и кара за его нарушение вообще тесно ассоциируются друг с другом, и, таким образом, уголовное право как бы берет на себя роль представителя права вообще, является частью, заменяющей целое» [26] Там же. С 160. . А это для Пашуканиса означает буржуазность и, посему, ненужность уголовного права: «Уголовное право, так же, как и право вообще, есть форма общения эгоистических обособленных субъектов, носителей автономного частного интереса или идеальных собственников» [27] Пашуканис Е.Б. Избранные произведения по обшей теории права и государства. М., 1980. С 176.С. 178. . Впоследствии, однако, Пашуканис открестился от концепции «буржуазности» всякого права и начал толковать советское право как право социалистическое с самого момента его возникновения. Под «социалистическим правом» как «орудием политики пролетариата» [28] Пашуканис Е. Государство и право при социализме // Советское государство. 1936. № 3. С. 7. Пашуканис теперь в духе советского легизма фактически имеет в виду систему «норм права», устанавливаемых органами диктатуры пролетариата. Показательно в этой связи настойчивое акцентирование Пашуканисом внимание именно на нормах права (что ранее им квалифицировалось как проявление буржуазного нормативизма»), подчеркивание им в новых условиях «необходимости нормы права и аппарата принуждения, без которых право ничто» [29] Там же. . Выдвинутая им концепция «социалистического права» по существу была предтечей той легистской, властно-нормативной (или т.н. «узконормативной») концепции права, которую несколько позже взяли на вооружение, по-своему модифицировали и навязали всем Вышинский и его окружение.