Александр Васильев - Суд присяжных - последний шанс Фемиды. Адвокат в процессе с присяжными - стратегия и тактика защиты

Кстати говоря, возможен и обратный вариант, когда такого рода «быстрыми» вопросами получается поднять степень доверия к допрашиваемому лицу. В качестве примера можно сослаться на характерный случай из собственной практики. По одному делу допрашивался засекреченный свидетель, который утверждал, что познакомился с подсудимым и узнал о его преступной деятельности в ходе систематической игры в шахматы в одном из шахматных клубов. У защиты, однако, были более чем веские основания считать, что данный гражданин никогда не общался с подсудимым и вообще даже в шахматы играть не умеет. В итоге ему в удобный момент подсудимым был задан вопрос:

— С какого хода начинается дебют Сокольского?

В ответах лжесвидетеля произошла заминка, которая со всей очевидностью показала его некомпетентность в элементарном шахматном вопросе (дебют Сокольского известен любому шахматисту — пешка В2-В4). Конечно, этот вопрос был снят председательствующим как типа не относимый к существу дела, однако ложность всех его показаний в целом стала присяжным очевидна…

Еще один типичный случай применения таких вопросов — установление алиби подсудимого (поскольку время и место преступления — одно из наиболее твердо запоминаемых присяжными обстоятельств). Однако особенно хороши подобные вопросы «моментального действия» тогда, когда ими есть возможность опровергнуть аргумент обвинения, оставив поле боя (по какому-нибудь фрагменту) за стороной защиты. Пример: допрашиваем «раскаивающегося подсудимого» (признательные показания и оговор остальных подсудимых элементарно выбит из него на следствии):

— Почему вам не удалось убить потерпевшего Сидорова?

— Когда я начал стрелять, он выбежал из своей автомашины и убежал.

Бредовая версия, особенно с учетом показаний других свидетелей, да и слов самого потерпевшего, сказанных им следствию по горячим следам. Задаем еще несколько закрепляющих вопросов по этому факту, чтобы в памяти присяжных хорошенько отложилось это заявление подсудимого. На следующий день допрашиваем супругу потерпевшего:

— Почему вашего мужа не смогли убить?

— Потому что он сразу после того, как в него начали стрелять, нажал на педаль газа и уехал с места покушения.

Вуаля! Требуемый эффект воздействия на присяжных достигнут.

Неплохим эффектом обладает и такой тактический прием — допрашивается свидетель, указывающий на какое-либо обстоятельство (ценное для стороны защиты), и в ходе допроса он называет одного или нескольких человек, могущих подтвердить достоверность его слов. После окончания допроса этого свидетеля, для дачи показаний приглашается кто-то из числа названных им граждан, которые также подтверждают его слова.

В общем, данная форма вопросов дает моментальный эффект, позволяя присяжным сразу же понять на какие именно факты указывает сторона защиты, что именно доказывает или опровергает. Доказываемые такими вопросами факты лучше запоминаются и их проще анализировать, сопоставляя с другими доказательствами.

Еще пример. По делу обвинялись двое молодых людей в совершении преступления по ст.111 ч.4 УК РФ (тяжкий вред здоровью) по мотиву национальной вражды и ненависти. Однако доказательств именно национальной вражды и ненависти у обвинения практически не было, в результате чего прокурор пыталась (а это была барышня) выжать эти доказательства буквально из воздуха. Так в допросах оба обвиняемых, описывая во что именно они были одеты в день преступления, указали, что на ногах у них были «берцы». Прокурор уцепилась за это слово как клещ. И к месту и не к месту она старательно доводила до присяжных мысль, что этот тип обуви — тяжелые ботинки (берцы) носят только скинхеды, и только они их так называют. Конечно, это было явным передергиванием. С тем же успехом можно сказать что «канонической» обувью скинхедов являются английские ботинки «Гриндерс», а не советские армейские берцы. Впрочем, понятное дело, что суд вряд ли бы дал мне довести подобную информацию до присяжных, да и выглядело бы это как оправдание. Но вот в один из дней мы допрашивали сотрудника ППС милиции, участвовавшего в задержании подсудимых по горячим следам. Когда право задавать вопросы перешло к защите, я задал несколько уточняющих вопросов по событию преступления, после чего в конце состоялся следующий диалог:

— Вы находились при исполнении, когда задерживали подозреваемых?

— Да, конечно.

— Вы были в гражданской одежде или в форменной?