Александр Васильев - Суд присяжных - последний шанс Фемиды. Адвокат в процессе с присяжными - стратегия и тактика защиты

Вот так! Оказывается, кандидат в присяжные заседатели обязан знать — какой именно смысл вкладывает в свой вопрос гособвинитель, и уметь безошибочно отличать реабилитирующие и нереабилитирующие основания прекращения уголовного преследования. В таком случае, логично было бы разрешить присяжным заседателям пользоваться консультативными услугами адвокатов, ну в рамках реализации их конституционных прав и чтобы ничего не перепутать.

То, что воспринято разумом — незыблемо,

а то, что постигается только чувствами —

всегда зыбко и неопределенно.

Платон

Судебный процесс начинается с обращения к присяжным со вступительным словом сначала стороны обвинения, затем защиты. Сторона обвинения, как правило, ограничивается зачитыванием обвинительного заключения. При этом сам текст, в зависимости от профессионализма прокурора, может подвергаться определенной косметической корректуре — опускаются процессуальные подробности, специальные термины могут меняться на более понятные слова и т. д.

Далее с вступительным словом выступают адвокаты. Этап этот, казалось бы, краткий и не значительный. Более того, он практически не раскрыт в литературе, посвященной суду с участием присяжных заседателей. А между тем, это первое, что слышит присяжный заседатель в суде от стороны защиты. Соответственно, на основе данного выступления, присяжный заседатель и составляет свое первое впечатление и о деле, и о сторонах в нем участвующих. Ну, а уж значение этого самого первого впечатления, полагаю, объяснять никому не надо! Поэтому я бы настоятельно рекомендовал готовить вступительное слово также вдумчиво и грамотно, как и речь в прениях.

Конечно мое мнение — не истина в последней инстанции, но, на основании многочисленных наблюдений, я считаю, что при произнесении вступительного слова защита регулярно совершает две принципиальные ошибки: либо произносит его недопустимо кратко и лаконично, либо наоборот — проявляет чрезмерную словоохотливость. В первом случае защитники, как правило, произносят вступительное слово в «лучших традициях» судебного процесса без присяжных. То есть ограничивают свое выступление только констатацией факта признания или непризнания вины. Но, как мы знаем, что хорошо для профессионального судьи — совершенно неприемлемо для суда присяжных. Во втором случае вступительному слову пытаются придать вид защитительной речи в прениях, пытаясь вместить в него и пафосные цитаты «великих мыслителей», и ссылки на еще неисследованные доказательства, и рассуждения на тему презумпции невиновности и пр. В итоге председательствующий начинает такое выступление (в ряде случаев обоснованно) прерывать, в результате чего оно становиться сумбурным, непонятным, и лучше бы его вообще не было…

Поэтому чтобы проще всего понять, как именно должно выглядеть вступительное слово, просто представьте себя на месте присяжных заседателей. Вы попали в совершенно незнакомую и необычную для вас ситуацию. Вы практически ничего не знаете о том уголовном деле, по которому вам предстоит работать, ваши коллеги — присяжные заседатели — находятся в аналогичном положении и мало чем могут вам помочь. Вы в состоянии пусть и не полной, но все-таки не слишком приятной неизвестности. Только что вы прослушали выступление прокурора, который перечислил кто из подсудимых в чем обвиняется. И это все, что вы знаете по делу. Теперь слово предоставляется защите и…

Вариант первый — защитник встает, сухо заявляет о признании или непризнании вины. Все. В глазах присяжных немой вопрос: «Что это было?». Нет, конечно, фраза «свою вину не признает», несет определенную информацию, однако, согласитесь, этого крайне мало для того, чтобы заслужить доверие и внимание со стороны присяжных. Ну, а на фоне длительного прокурорского выступления, в красках описавшего кровавые деяния в которых обвиняется подсудимый… В общем, лучше бы и этого не было, чем то, что было.

Вариант второй — защитник, в лучших традициях киношных адвокатов, начинает произносить перед присяжными заседателями длинную и витиеватую речь, изобилующую образными выражениями, цитатами известных личностей, призывами судить по закону и справедливости, и многочисленными поминаниями всуе презумпции невиновности.

По окончании такой речи снова имеем тот же самый немой вопрос: «Что это было?». Присяжные еще весьма смутно понимают с чем они столкнулись, а тут вдруг на них как из рога изобилия сыпятся словесные изыски. Нет, понятно, что их призывают бороться за все хорошее и против всего плохого, но о чем конкретно идет речь и как это относится к тем ужасам, о которых рассказывал прокурор? Еще хуже, когда во вступительном слове звучит обилие детальной информации — адреса, имена, даты и прочие сведения, конечно же, имеющие отношение к делу, но об этом присяжным станет известно гораздо позже. Только через несколько (иногда десятков) заседаний, присяжные смогут ориентироваться во всех этих датах и адресах, только через несколько заседаний они запомнят подсудимых по именам и фамилиям и начнут их отличать друг от друга. Так что перегружать вступительное слово такой информацией (вне зависимости от контекста) — это делать выстрел в воздух. Ну, а если во вступительном слове адвокат пытается ссылаться на доказательства, которые (ясно дело) еще не исследованы, то все становиться совсем грустно…