Борис Геллер - Наука раскрытия преступлений

Никто не знает, когда именно родилась наука. В любом случае псевдонаука родилась раньше и благополучно существует до сих пор. Вот далеко не полный навскидку список псевдонаук в алфавитном порядке: алхимия, альтернативная история, альтернативное литературоведение, астрология, графология, дерматоглифика, криптоботаника, криптозоология, нумерология, уфология, френология, хиромантия. Все они поражают обилием печатного материала, основное свойство которого — жонглирование словами и понятиями.

По словам известного физика, профессора Александра Исааковича Китайгородского (1914–1985), «несколько условно лженауки можно разбить на две категории: такие, в основе которых лежат неверно интерпретируемые факты… и такие, в основе которых лежат выдуманные факты». Дерматоглифика относится ко второй категории.

Видимо, людское любопытство, помноженное на необразованность, всегда будет благодатной почвой для сертифицированных мошенников. Тут поневоле проникнешься ностальгией по советским временам. Лауреат Нобелевской премии по физике академик Виталий Лазаревич Гинзбург (1916–2009) однажды сказал: «В советское время, при всех недостатках (я очень отрицательно отношусь к цензуре, отрицательно отношусь к советской власти), были какие-то рамки. В научных изданиях явный бред фильтровался, а мошенничество каралось в уголовном порядке».

Интервью с Войтеком Чубаком, экспертом Национального института криминалистики, Краков

— Привет, Войтек. Спасибо, что нашел время для этого интервью. Ведь если я не ошибаюсь, кроме дактилоскопии ты занимаешься в вашем институте еще и судебной антропологией.

— Да, это новая для меня область, и на данном этапе чтение специальной литературы отнимает кучу времени.

— Итак, ты окончил Ягеллонский университет, одно из старейших учебных заведений в Европе, по специальности «нейробиология». Почему ты не продолжил академическую карьеру?

— Знаешь, меня всегда тянуло к прикладным исследованиям, а работа криминалиста казалась такой заманчивой… Так что, когда я наткнулся на объявление Института криминалистики о приеме на работу, подал документы. И меня взяли. Вот так всё просто. Кроме того, я искренне уверен в том, что криминалистика — вполне наука. Жаль, что она с неизбежностью загрязняется псевдонаучным или квазинаучным шлаком.

— Не жалеешь, что остался на службе и не ушел в биохай-тек?

— Откровенно говоря, да, жалею. Конечно, работа приносит удовлетворение, ведь ты делаешь хорошее, нужное, благородное дело. Но есть и минусы, и они существенны, если ты отвечаешь за семью: зарплата несопоставима с той, которую получают на частном рынке люди моего возраста и уровня образования, да и по службе продвигаться очень непросто.

— Я знаю. Это общая проблема для криминалистов всех стран. На службе гораздо быстрее растут следователи, оперативники, разведчики и особо резво — администраторы. Какое дело из тех, что ты вел, запомнилось тебе больше всего?

— История со скелетом, на указательном пальце которого я обнаружил крохотный кусочек мумифицированной кожи. Мне удалось «оживить» кожный покров, восстановить его. В результате скелет стал обладателем вполне читаемого отпечатка пальца. Прости, что я с таким цинизмом всё это рассказываю, но ты сам знаешь: это профессиональное. Иначе можно свихнуться.

Можно ли хотя бы примерно оценить количество телесериалов про полицию? Не уверен, что это кому-то под силу. Одни источники называют цифру 1500, другие — 2000. Так или иначе, правды о работе следователей и экспертов в них немного, да и сама она, эта правда, по большей части, скучна и нефотогенична. Есть исключения — фильмы, в которых крепкий сценарий и профессиональная режиссура делают фактологические огрехи малозначимыми.

Если вы дежурите по вызову (не обязаны находиться все время в офисе), то телефонный звонок начальства в пятницу днем может означать только одно: на выезд.

Иерусалим со всех сторон окружен кольцом враждебных арабских анклавов. Их население живет хорошо, ибо предпочитает не платить муниципальные налоги. Расстояние между северным кварталом Гиват Царфатит, в котором находится один из кампусов госпиталя Хадасса, и домами арабской деревни Исавия составляет лишь несколько сот метров. Ночами молодое население деревни бросает бутылки с зажигательной смесью через ограду больницы, а днем с чистой совестью отправляется туда работать или лечиться.