Валентин Ковалев - Крупнейшие уголовные дела XX века в США

Руководство Федерального бюро расследований забеспокоилось. Не только индейцы, но и многие другие представители американской общественности потребовали тщательного расследования факта убийства Анны Мэй Акуош. С официальным запросом к министру юстиции США обратились члены Комиссии по гражданским правам Шерли Хилл Уитт и Уильям Малдроу. Они писали: «Поступившие в нашу комиссию сведения дают основания для вполне обоснованных сомнений в законности действий ФБР» [358] Вейр Д., Бергман Л. Указ. раб. С. 21. .

Однако шеф Федерального бюро расследований Кларенс Келли категорически отверг саму возможность причастности своего ведомства к нераскрытому убийству в резервации Пэйн-Ридж. А его сотрудник Норман Зигросси даже выдвинул версию, в соответствии с которой Анна Мэй Акуош стала жертвой своих же соратников — индейцев, якобы подозревавших ее в сотрудничестве со спецслужбами. Это клеветническое измышление разоблачил Деннис Бэнкс. Он заявил, что данная версия выдвинута специально для компрометации доброго, чистого имени Анны Мэй и дискредитации Движения американских индейцев.

В своем последнем письме родным Анна Мэй писала:

«Знаю, мои попытки разбудить совесть у белых, которые ненавидят нас, индейцев, будут рано или поздно пресечены ФБР. Но я не собираюсь сдаваться и буду бороться до самой смерти. Я делаю все, чтобы быть достойным человеком и представителем моего народа».

Такой она и осталась в памяти своих соотечественников.

Рассказанная на этих страницах подлинная история жизни, борьбы и смерти индейской женщины отнюдь не является исключительной или уникальной. По данным, опубликованным в американской прессе, физически уничтожено около тысячи членов организации «Движение американских индейцев». Как правило, во всех подобных случаях убийцы уходят от ответственности [359] См.: Kovaliov V. Op. cit. Р. 684–686. . Молча взирает на беззаконие американская юстиция, столь резвая на расправу, когда дело касается обвинения индейцев. Убийцы разгуливают на свободе, а борющиеся за право на существование коренные американцы оказываются за решеткой. Так американская юстиция отказывает индейцам в судебной защите основного права человека — права на жизнь.

Во время второй мировой войны специальная подкомиссия палаты представителей американского Конгресса опубликовала заявление: «Окончательное урегулирование отношений с индейцами состоит в том, чтобы ликвидировать саму эту проблему, а не обрекать соответствующее федеральное ведомство возиться веки вечные с постепенно возрастающим индейским населением» [360] New Republic. Wash., 1969. P. 7. .

В наше время американские власти избегают выражаться со столь же откровенным цинизмом. Современные декларации на этот счет выдержаны преимущественно в духе модной ныне в Вашингтоне риторики о демократии, гуманизме и правах человека. Однако политика в отношении коренного населения страны на практике не оставляет сомнений в том, что курс на подавление этнической самобытности индейского народа господствует и поныне.

Фасад здания Верховного суда США в Вашингтоне украшен не только величественным фронтоном, фундаментальными колоннами, скульптурными изображениями. Еще издали внимание привлекают расположенные по фризу огромные буквы — Equal Justice Under Law (Равное правосудие в соответствии с законом). Этот лозунг в Соединенных Штатах можно увидеть повсюду — от титульных листов юридических изданий до буклетов, рекламирующих американский образ жизни. Словом, порассуждать на темы о равенстве есть много охотников. Но от провозглашения деклараций до их практической реализации зачастую, как известно, дистанция огромного размера. Современная действительность дает примеры, которые никак не укладываются в расхожие представления о равных возможностях американцев.

Молодой темнокожий рабочий крупного металлургического завода в алабамском городе Бирмингеме Джон Харрис никогда не был ни руководителем протестующей негритянской молодежи, ни активистом антирасистского движения. Но как и тысячи его юных сверстников он шел в колоннах демонстрантов, нес по улицам города плакаты с призывами к борьбе за гражданские права негров. Обнаружив незаурядное мужество и присутствие духа, он и его семья решили поселиться в районе, где традиционно проживали только белые.

«Нас приняли в штыки, — рассказывает Джон Харрис, — оскорбляли, швыряли камни в окна, вываливали кучи мусора у дверей, облили кислотой вещи, подбрасывали записки с угрозами, требовали, чтобы мы убирались из белого квартала. Дважды я получал письма от ку-клукс-клана: «Выметайся вон, черномазый, а то возьмемся за тебя как следует, не пощадим и твоих ублюдков». Я решил не поддаваться…» Но не только откровенные клансмены травили чернокожего. Не меньше усилий прилагала и полиция. Если кого-то избили, «стражи порядка» являлись к нему. Совершена кража — наручники защелкивались на запястьях Харриса. Ограбили кассира — опять в полицейский участок вели его же. Поэтому когда в очередной раз полицейские предложили ему следовать за ними, он не столько удивился, сколько испытал чувство досады в связи с вынужденной потерей времени, необходимого для выяснения еще одного недоразумения. Однако на этот раз все оказалось гораздо сложнее.