Валентин Ковалев - Крупнейшие уголовные дела XX века в США

Эта книга не научный трактат по юриспруденции и не детективный роман с пикантными подробностями леденящих душу преступлений. В ней рассказывается о подлинных уголовных делах, которые потрясли Америку XX века. Вокруг судебных процессов по этим уголовным делам разгорелись не только юридические дискуссии, но бушевали и политические страсти. Наряду с профессиональными юристами в них принимали участие видные государственные деятели, сенаторы, министры, президенты США [1] См… Memoirs by Harry Truman. Vol. II. Years of Trial and Hope. N.-Y., 1956; Eisenhover D. The White House Years. Vol. I. Mandate for Change. N.-Y 1963; The Memoirs of Richard Nixon. N.-Y. 1978; Carter L. H The Judicial Review of the Reagan Revolution. — In: Judicature. Chicago, 1982. May vol. 65, № 10. P.458–470. . Едва ли можно было найти американца, который просмотр утренних газет не начинал бы с поисков новой информации о ходе расследования и судебного разбирательства этих дел. Люди выходили на массовые митинги и манифестации; в адрес губернаторов штатов и непосредственно в Белый дом направлялись многочисленные требования и протесты. Ни один американец не оставался равнодушным к судьбам лиц, сидящих на скамье подсудимых.

Чем же был вызван такой пристальный интерес к этим судебным процессам? Ведь американцев не удивишь сообщениями о таинственных убийствах и групповых изнасилованиях, вооруженных нападениях и похищениях людей, организации взрывов и головоломных хищениях астрономических сумм. И даже судебные процессы об антиправительственных заговорах и атомном шпионаже в пользу СССР — не столь уж редкие события в послевоенной истории американской юстиции. Все это нашло отражение и в уголовных делах, собранных в книге, которую мы предлагаем читателям. Однако неослабевающий интерес к этим судебным процессам вызван отнюдь не сюжетной занимательностью дел, а обусловлен причинами, несравненно более важными и значительными. Главная из них состоит в том, что приговор по этим уголовным делам, строго говоря, касался не только подсудимых. В условиях прецедентной системы, когда каждое решение высших судебных инстанций приобретает нормативное значение и может быть использовано в качестве источника права в последующих процессах, судебные прения между обвинением и защитой по уголовному делу неизбежно превращаются в арену борьбы по вопросам неотъемлемых прав человека и основных гражданских свобод.

Большое внимание в книге уделяется деятельности суда присяжных в США. Эта проблематика в последнее время приобрела актуальность и в нашей стране в связи с многочисленными предложениями со стороны профессиональных юристов и общественности о введении суда присяжных в СССР. Поэтому зарубежный опыт (как положительный, так и отрицательный) представляет существенный интерес. Читатель на материалах крупнейших уголовных дел в США познакомится с практикой подбора присяжных и их отвода, узнает о борьбе мнений среди членов жюри и давлении на них со стороны власть предержащих. И хотя тайна совещания судей охраняется законом и разглашению не подлежит, тем не менее некоторые приведенные в книге данные из американских источников позволят составить достаточно ясное представление о том, что происходит в совещательной комнате, которую присяжные заседатели не вправе покинуть до вынесения вердикта по уголовному делу.

Читатель получит представление не только о торжественной процедуре в помпезных залах дворцов правосудия, но и познакомится с закулисной стороной производства по уголовным делам, которая обычно остается вне поля зрения непосвященных.

В самом центре американской столицы — как раз между Белым домом и Капитолием — расположилось новое грандиозное здание Федерального бюро расследований. Более полувека это ведомство возглавлял Эдгар Гувер, известный также по кличке Револьвер № 1, которой окрестили его американцы за патологическую страсть к преследованиям инакомыслящих, привычку сразу же хвататься за оружие при появлении «красной опасности». И после смерти Гувера его зловещий лозунг «инакомыслие равносильно предательству» не утратил своего значения в деятельности американских спецслужб.

Сегодня в Соединенных Штатах нередко вспоминают старину Эйба (Авраама Линкольна. — В. К.), который «смотрел в корень, когда говорил, что в Америке все считают себя доверенными лицами свободы, но при употреблении этого слова вкладывают в него разный смысл» [2] The Essential Lincoln. Selected Writtings. N.-Y 1962. P 453. . В принципе, конечно, «каждый американец может выйти на улицу, встать на ящик из-под мыла и высказать людям все, что у него наболело, — пишет известный американский историк, профессор Говард Зинн. — Но надо долго ждать, когда Конституция тебя защитит, прямую же власть над твоим «свободным» словом имеют те, у кого в руках дубинка и револьвер в кобуре и кто обязательно появится в том самом месте, где ты этой «свободой» захочешь воспользоваться» [3] Зинн Г. США после второй мировой войны М. 1977. С. 200–201 (перевод с английского) .