Владимир Кудрявцев - Избранные труды [сборник]

В начале 20-х годов весьма распространенным, тяжким преступлением был бандитизм, часто перераставший из общеуголовного в политический. К каким результатам приводила ненаказуемость приготовления к бандитизму, можно проиллюстрировать следующим примером из судебной практики. Организованная банда во главе с Требачом, вооруженная винтовками, 17 мая 1923 г. отправилась в лес для совершения вооруженного ограбления. Однако, пробыв в лесу день и никого не встретив, преступники отложили ограбление на другой раз.

Киевский губернский суд квалифицировал их действия по ст. 76 ч. 2 УК УССР (организация банды и участие в ней) и приговорил обвиняемых к расстрелу.

Верховный Суд УССР приговор губернского суда отменил на том основании, что осужденные совершили лишь ненаказуемое приготовление к бандитизму, и на основании ст. ст. 4 и 5 УПК УССР освободил осужденных от ответственности [363]. Даже если считать описанные выше действия приготовлением к бандитизму, то и тогда они представляют серьезную общественную опасность, вследствие чего они должны быть строго наказаны (хотя на самом деле здесь имело место оконченное преступление).

Таким образом, установленная УК РСФСР 1922 г. и уголовными кодексами других советских республик, которые действовали в тот же период времени, ненаказуемость приготовления ко всем преступлениям приводила к тому, что в ряде случаев лица, совершившие опасные преступные действия, освобождались от уголовной ответственности.

До денежной реформы 1924 г. весьма распространенным преступлением было и фальшивомонетничество. Ненаказуемость приготовления к фальшивомонетничеству мешала эффективной борьбе и с этим преступлением. Так, некто П. был задержан с двумя литографскими камнями с изображением на них серии билетов государственного казначейства и списками номеров серий. Суд квалифицировал действия П. по ст. ст. 13, 14 и 85 УК как покушение на фальшивомонетничество [364]. Совершенно очевидно, что в данном случае было налицо типичное приготовление к фальшивомонетничеству. Суду пришлось пойти по пути заведомо неправильной квалификации с тем, чтобы общественно опасное приготовительное действие, не наказуемое по закону, было наказано [365].

Не только народные, и но вышестоящие суды нередко отступали от принципа ненаказуемости приготовления к преступлениям. Так, циркуляр Военной коллегии Верховного трибунала ВЦИК от 29 сентября 1922 г. прямо указывал на необходимость привлечения к ответственности за одну категорию приготовительных действий – за незаконное хранение чистых бланков документов со штампами и печатями. В указанном циркуляре говорится: «Военная коллегия Верховного трибунала ВЦИК разъясняет, что, хотя Уголовный кодекс РСФСР незаконного хранения чистых бланков со штампами и печатями должностных лиц или учреждений лицами, на то не управомоченными, как самостоятельного уголовно наказуемого преступления и не знает, но, имея в виду то обстоятельство, что при помощи чистых бланков со штампами и печатями должностных лиц или учреждений в период 1920–1921 гг., совершались преступления массового характера, как-то: дезертирство, получение по фиктивным документам продовольствия и другие, с которыми реввоентрибуналы вели усиленную борьбу – надлежит признать, что обнаружение чистых бланков со штампами и печатями должностных лиц и учреждений у лиц, на хранение таковых не управомоченных, должно рассматриваться как приготовление к тому или иному преступлению…». Циркуляр предлагает предъявлять лицам, виновным в незаконном хранении указанных бланков, «обвинение применительно к ст. 12 УК и тем статьям, кои предусматривают преступления, подготовляющиеся лицами, у коих обнаружены вышеуказанные бланки» [366](курсив мой. – Н. К.).

Таким образом, в этом циркуляре был сделан совершенно правильный вывод о том, что ненаказуемость приготовления к тяжким преступлениям не отвечает интересам борьбы с этими преступлениями и потому за приготовление к ним субъект должен привлекаться к ответственности.

Все сказанное показывает неприемлемость принципа ненаказуемости приготовительных к преступлению действий, установленного УК РСФСР 1922 г. Этот принцип приводил, во-первых, к тому, что оставались безнаказанными общественно опасные деяния; во-вторых, приготовления к преступлению неправильно квалифицировались иногда как покушение; в-третьих, в теории и практике возникали бесконечные и подчас бесплодные споры о границах приготовления и покушения.