Владимир Кудрявцев - Избранные труды [сборник]

Нельзя не учитывать также и того, что перенесение центра тяжести при определении наказуемости лица с вопроса об общественной опасности деяния на установление формальных признаков покушения чрезвычайно и без надобности усложняет работу судов. В случае признания ненаказуемости приготовления к преступлению, как это предусматривал УК РСФСР 1922 г., суд должен был каждый раз с абсолютной точностью определять стадию совершения преступления. Однако при установлении столь подвижной грани, как грань, отделяющая приготовление от покушения, трудно избежать ошибок. Все это вело к серьезным отрицательным последствиям, поскольку в ряде случаев оставались безнаказанными общественно опасные действия.

УК РСФСР 1922 г., введя правило о ненаказуемости приготовления к преступлению, ставил суды перед трудной дилеммой: с одной стороны, суды были обязаны наказывать все общественно опасные деяния, ибо в этом и состоит одна из основных задач социалистического правосудия, а с другой стороны, они не могли наказывать общественно опасную предварительную преступную деятельность, которая по не зависевшим от лица обстоятельствам была прекращена на стадии приготовления и не успела еще вылиться в непосредственное исполнение преступления, то есть в покушение [360].

Вследствие этого суды, чтобы не оставлять безнаказанными приготовительные к преступлению действия, квалифицировали их как покушения. В то же время некоторые суды, не считаясь с запретом закона, наказывали общественно опасные приготовительные действия именно как приготовление.

Установленная УК РСФСР 1922 г. ненаказуемость приготовительных к преступлению действий, не способствовала осуществлению советским уголовным правом такой важной задачи, как задача подавления, сопротивления свергнутых эксплуататорских классов. Положение УК РСФСР 1922 г. о ненаказуемости приготовления к преступлению противоречило, в частности, задаче осуществления суровой расправы с контрреволюционерами, которая была сформулирована В. И. Лениным в 1922 г. в известном письме к Д. И. Курскому. В. И. Ленин указывал в этом письме: «Суд должен не устранить террор; обещать это было бы самообманом или обманом, а обосновать и узаконить его принципиально, ясно, без фальши и без прикрас. Формулировать надо как можно шире, ибо только революционное правосознание и революционная совесть поставят условия применения на деле, более или менее широкого» [361].

В УК РСФСР 1922 г. эти указания В. И. Ленина не нашли достаточно полного отражения. Составы контрреволюционных преступлений были сформулированы в этом кодексе лишь как действия, непосредственно направленные на свержение Советской власти. Что же касается других контрреволюционных действий, которые еще не вылились в непосредственное посягательство на свержение Советской власти, то они, ввиду ненаказуемости приготовлений к преступлениям, должны были, по УК РСФСР 1922 г., оставаться безнаказанными.

Составы контрреволюционных преступлений нужно формулировать в законе широко. Так это и было сделано в последующем законодательстве. Вместе с тем очевидно, однако, и то, что при любой формулировке составов контрреволюционных преступлений в законе – закон вряд ли сможет описать все приготовительные действия к совершению этих преступлений. Не менее очевидно также, что любые приготовительные действия к совершению контрреволюционных преступлений представляют большую общественную опасность. Эти преступные действия следует наказывать с тем большей решительностью, что именно при контрреволюционных преступлениях задача пресечения преступной деятельности до того, как она доведена преступником до конца, приобретает особо важное значение.

Нельзя не отметить и следующее обстоятельство. Ст. 89 УК РСФСР 1922 г. предусматривала ответственность за недоносительство о совершенных и о достоверно предстоящих преступлениях, предусмотренных в ст. ст. 58–66 УК, то есть о большинстве готовящихся контрреволюционных преступлений. Создавалось явное противоречие: за недоносительство о совершенных и готовящихся контрреволюционных преступлениях лицо подлежало уголовной ответственности, а сам приготовлявшийся к преступлению субъект от ответственности, в силу ст. 12 УК РСФСР, освобождался.

Однако, несмотря на содержавшийся в УК РСФСР 1922 г. формальный запрет наказывать за приготовление к преступлению, судебная практика и в то время всегда решительно карала всякую подготовительную контрреволюционную деятельность [362].