Владимир Кудрявцев - Избранные труды [сборник]

По конструкции Н. Д. Дурманова получается, что у кражи, например, четыре основания ответственности – состав приготовления к краже, состав покушения на кражу, состав соучастия в краже и состав оконченной кражи. В действительности основание ответствен ности за кражу одно – наличие в действиях лица всех признаков состава кражи. Основанием ответственности за неоконченную кражу является тот же самый состав преступления. Только отсутствующие признаки объективной стороны доказываются не как фактически наступившие, а как долженствующие наступить, если бы в данном случае их наступлению не помешали не зависящие от лица обстоятельства.

Практическое применение предложений Н. Д. Дурманова создало бы большие трудности при квалификации приготовления и покушения. В самом деле, как в «составе покушения на кражу» суд сможет определить объективную сторону, то есть «действия, направленные на совершение кражи»? Подобную «направленность» можно установить лишь определив объективную сторону оконченной кражи. Действия виновного суд доказывает на основе диспозиции статьи закона об оконченной краже, а преступный результат – как долженствующий наступить. Направленность действия – это его способность причинить конкретный результат. Следовательно, никак нельзя установить направленность действия лица, не определив тот преступный результат, который лицо готовилось причинить или уже начало причинять.

Нам представляется, что действующее законодательство и теория советского уголовного права правильно признают приготовление и покушение неоконченными преступлениями, предварительной преступной деятельностью. Создание наравне с составом оконченного преступления, как его понимает советское уголовное право, еще трех других оснований ответственности теоретически не оправдано и способно лишь вызвать путаницу в практике судебно-следственных органов.

В советской уголовно-правовой литературе, особенно в учебной, распространено мнение, что не при всех умышленных преступлениях возможна предварительная преступная деятельность – покушение и приготовление. Так, авторы учебника Общей части советского уголовного права для вузов, 1952 г. издания, считают, что «в ряде случаев ограничение применения понятия приготовления и покушения обусловливается объективными свойствами преступления». Эти криминалисты полагают, что приготовление и покушение невозможны при так называемых «формальных» преступлениях, в тех случаях, когда они совершаются путем бездействия. В них все поведение субъекта до момента, пока он не совершит того действия, которое обязан был совершить, является в уголовно-правовом отношении безразличным. Приготовление и покушение, указывается далее в учебнике, невозможны и при тех «формальных» преступлениях, совершаемых путем активных действий, первый акт деятельности которых уже полностью осуществляет состав данного преступления. [536]

Проф. В. Д. Меньшагин также считает, что в большой группе так называемых «формальных» преступлений умысел лица на совершение общественно опасного деяния сразу же без каких-либо предварительных стадий (приготовления и покушения) реализуется в совершенном преступлении. В качестве примера таких преступлений проф. Меньшагин приводит оскорбление личности и нарушение правил караульной службы. При совершении этих преступлений, как полагает проф. В. Д. Меньшагин, «между голым умыслом и осуществлением состава преступления нет переходных ступеней в виде приготовления и покушения» [537]. Аналогичного мнения придерживается и проф. Н. Д. Дурманов [538].

Однако все приведенные положения представляются нам спорными.

Совершение умышленного преступления, как и всякое иное явление объективной действительности, протекает в конкретных условиях места и времени, проходит определенные стадии развития. И здесь развитие происходит от возможности к действительности, от создания условий через причинение – к результату. В процесс совершения преступления, как и во всякий иной процесс, происходящий в природе и обществе, может вмешаться случайность и превратить возможность и даже необходимость наступления преступного результата в прямую невозможность.

Мнение о невозможности приготовления и покушения в ряде преступлений в какой-то мере опирается на весьма спорную концепцию деления преступлений на «формальные» и «материальные» [539]. Нельзя не согласиться с тем, что, как отмечалось в нашей печати, разграничение понятий «состав преступления в “формальном” и “материальном” смысле» относится к тем уголовно-правовым концепциям, которые «не соответствуют социалистическим отношениям и отражают влияние буржуазной юриспруденции» [540].