Владимир Кудрявцев - Избранные труды [сборник]

Некто С-н, будучи озлобленным на С., встретив последнего рано утром на лестничной клетке, бросил ему сверху на голову двутавровую металлическую балку и, не попав, бросил другую. В результате этого С. был ранен. Хотя причиненное ранение по справке судебно-медицинской экспертизы относилось к разряду легких телесных повреждений, суд совершенно правильно, с учетом всей обстановки совершения преступления и, в первую очередь, характера орудия посягательства пришел к выводу о наличии в действиях С-на покушения на убийство [524].

Немалое значение имеет также характер и степень повреждений, причиненных потерпевшему, и особенно направленность действий виновного . Направленность действий на нанесение ущерба жизненно важным органам человеческого организма дает основание для осуждения виновного за покушение на убийство или тяжкое телесное повреждение.

Т., желая избавиться от своего малолетнего сына, вонзила ему в шею иглу. Оперативным вмешательством игла была извлечена, и мальчик остался жить. Т. была осуждена Московским городским судом за покушение на убийство по ст. 19–136 п. «д» УК РСФСР. Направленность действия виновной в данном случае на оставляла никаких сомнений относительно наличия у нее умысла на убийство [525].

В другом случае Судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда отменила приговор народного суда, которым Н. был осужден по ст. 19–136 п. «а» УК РСФСР за покушение на убийство. Судебная коллегия нашла, что «приговор народного суда подлежит изменению по следующим основаниям: из материалов дела не усматривается, что Н. имел целью убийство М. и вел какую-либо подготовку для этого. Из материалов дела видно, что Н. во время ссоры с потерпевшей М. нанес ей удар железной лопатой по спине; согласно заключению судебно-медицинской экспертизы, причиненные повреждения относятся к разряду легких, с причинением расстройства здоровья» [526].

Ошибка в квалификации, допущенная в этом случае народным судом, произошла ввиду неправильной оценки обстановки совершения преступления, характера примененного орудия, направления удара и степени фактически причиненного ущерба здоровью потерпевшей. Между тем все обстоятельства дела говорили здесь против версии о покушении на убийство. Нанесение телесного повреждения произошло на почве ссоры, происходившей в огороде в связи с пользованием, индивидуальными земельными участками. Обвиняемый разгорячился и лопатой, которой только что копал землю, ударил М. по спине. Понятно, что при таких обстоятельствах дела, даже если бы обвиняемый причинил тяжкое телесное повреждение, не могло бы быть речи о покушении на убийство, тем более что в Данном случае фактически нанесенный ущерб здоровью потерпевшей представлял собой легкое телесное повреждение.

Аналогичное положение имело место в деле Р., который, озлобившись на свою жену за то, что она подала на него заявление в суд с просьбой привлечь Р. к уголовной ответственности за систематическое истязание, схватил вилку и нанес ею несколько колотых ран жене. Московский городской суд с полным основанием, учтя обстановку, а, главное орудие совершения преступления, отменил приговор народного суда, по которому Р. был осужден за покушение на убийство по ст. 19–136 п. «а» УК РСФСР и квалифицировал действия Р. как истязания по ч. 2 ст. 146 УК [527].

В случае применения огнестрельного оружия важную доказательную силу при определении того, имело ли место покушение на убийство, приобретает расстояние, с которого производился выстрел.

Большую роль в выяснении действительных намерений субъекта играют такие косвенные улики, как неоднократные угрозы убийством, подготовительные к преступлению действия , нанесение ударов спящему или пьяному и ряд других обстоятельств, оцениваемых судом в каждом отдельном случае [528].

Покушение на убийство, которое виновный рассчитывает совершить путем бездействия, внешне нередко напоминает оставление в опасности, то есть деяние, предусмотренное в качестве самостоя тельного преступления ст. 156 УК РСФСР и соответствующими статьями УК других союзных республик. Отграничение покушения на убийство от оставления в опасности, являющегося самостоятельным преступлением, возможно опять-таки путем четкого установления содержания умысла субъекта. Содержание умысла в такого рода делах определяется прежде всего степенью опасности, которую представляет для жизни человека бездействие субъекта, а также тем, предшествовала ли этому бездействию активная подготовительная преступная деятельность, направленная на создание опасной для жизни лица обстановки, отношением субъекта к жертве и т. д. Если суд установит, что опасность, созданная активным поведением субъекта, предшествовавшим самому бездействию – оставлению в беспомощном, опасном для жизни состоянии – была смертельной , что только случайные для субъекта обстоятельства помешали наступлению смерти потерпевшего, особенно если субъект и прежде своим поведением показывал неприязненное отношение к потерпевшему и желание избавиться от него, а также при наличии других конкретных обстоятельств, доказывающих наличие умысла на убийство, – ответственность должна наступать не за оставление в опасности, а за покушение на убийство.