Аркадий Ваксберг - У крутого обрыва

«Восхищаюсь, горжусь, одобряю», — откликнулся на поступок учительницы доцент педагогического института. «Это не мужество, а трусость», — телеграфировал директор школы, разъяснивший в письме, которое он отправил вдогонку, что никогда не отпустил бы Анну Николаевну с работы, убедил бы ее остаться в классе, дав ученикам урок стойкости, показав, как надо переносить свалившуюся на человека беду.

«Возмущен постыдным выгораживанием отца, стремящегося уйти от ответственности за мерзкий поступок своих отпрысков, — так комментировал ученый-экономист, персональный пенсионер, ту часть очерка, где речь шла о профессоре. — Благодаря таким заступничкам многие родители безнаказанно калечат своих детей, а потом, когда общество взваливает на себя заботу об их перевоспитании и страдает от их выходок, требуют еще и сочувствия. И представьте себе, — получают: наглядный тому пример очерк «Яблоко от яблони…»

«Легко предвидеть, — возражала экономисту мать пятерых детей, начальник смены текстильного комбината, ударник коммунистического труда, — что позиция относительно вины родителей, не предотвративших преступление детей, встретит сочувствие далеко не у всех. Противники вспомнят, наверно, не только пословицу о яблоке и яблоне, но еще и другую: «Что посеял, то и пожнешь», сошлются на народную мудрость и докажут, что, чем больше требовательность и непримиримость, тем лучше для общественного интереса. Что родитель, сознающий, какое наказание ждет его, если дети нарушат закон, будет лучше воспитывать их. Какая наивность! Разве из-за страха перед грядущим наказанием за нерадивость мы все отдаем своим детям? У меня их пятеро, все отлично работают и учатся, старшему скоро уже тридцать — столько же, сколько и сыну профессора. Так что же, и за тридцатилетних мы отвечаем так же, как за десятилетних? Не приведет ли это к обратному результату — к иждивенческой психологии великовозрастных детей, которые и без того, на мой взгляд, страдают сегодня (пусть не все, но некоторые) чрезмерной инфантильностью?..»

Были и не просто отклики, но обстоятельные размышления по существу вопросов, поднятых в очерке. Я благодарен всем, кто меня поддержал, но интереснее и важнее, конечно, письма, которые вступали с очерком в спор.

Вот одно из них, его прислал из Московской области доктор Г. Егоров:

«Я несколько раз прочел очерк «Яблоко от яблони…». Написанный с болью за человека, с уважением к личности, продиктованный, несомненно, лучшими чувствами, этот очерк, однако, не убедил меня.

Я — врач, хирург-ортопед, мне 48 лет. Мой жизненный и профессиональный опыт дает мне известное право судить о том, насколько виноваты герои очерка в падении своих детей.

Сомневаюсь в том, что Анна Николаевна была прекрасной воспитательницей сына. Давайте сначала условимся, какой смысл мы вкладываем в понятие «хорошо воспитала», или (как выражается автор очерка) «воспитала что надо»… Ведь о воспитании судят не по процессу этого самого воспитания, а по его результату. Если итогом «прекрасного» воспитания оказывается скамья подсудимых, то разве это не является безжалостным и сокрушительным приговором прежде всего именно воспитателю?

Автор говорит о множестве факторов, влияющих на формирование личности: школа, соседи, улица, кино, телевидение… И даже «наследственный код»… Все это верно. Но прежде всего таким «фактором» являются родители — их поведение, их образ мыслей, их слова, их наглядный пример. Никакая грязь не прилипнет к ребенку, если перед ним чистые и честные образы матери и отца.

Из очерка вытекает, что автор как бы осуждает Анну Николаевну за то, что она отказалась от учительского места, посчитав недопустимым воспитывать других детей, после того как она не сумела воспитать своего. А по-моему, это самый правильный ее поступок — искупление вины, которую она осознала. Поздно, но все-таки осознала… И не упрекать нам надо ее, а поблагодарить за честность и прозрение.

Что касается профессора Л., то автор меня не убедил даже в том, что тот осознал свою вину. Все мы имеем обязанности перед обществом. И важнейшая из них — вырастить достойных детей. Проповедь добрых нравов окажется лишь тогда действенной, когда слушатели будут воспринимать слова и дела как единое целое. Если же слова воспитателя расходятся с его поведением, с образом его жизни, то это даст лишь противоположный эффект.

Из очерка не вполне ясно, в ч е м и м е н н о проявилось у профессора Л. осознание им своей вины, извинился ли он перед обществом за то, что «подарил» ему двух нравственных уродов, объяснил ли коллегам, как это случилось и как он думает жить и работать дальше. Ведь, судя по всему, он предполагает и впредь воспитывать студентов, то есть растить нашу смену — готовить не только будущих специалистов, но и граждан нашей страны, отцов и матерей, которые в свою очередь станут воспитателями. Анна Николаевна, несмотря на то что она плохо воспитала своего сына, заслуживает уважения.