Коллектив авторов - Полный курс уголовного права. Том V. Преступления против государственной власти. Преступления против военной службы. Преступления против мира и безопасности человечества. Международное уголовное право

В юридической литературе определенное внимание уделено вопросу о соотношении рассматриваемого состава преступления с должностными преступлениями, предусмотренными главой 30 УК. В частности, высказано суждение о том, что присвоение полномочий должностного лица может быть сопряжено с различными должностными преступлениями, такими, как: отказ в предоставлении информации Федеральному Собранию РФ или Счетной палате РФ (ст. 287 УК), незаконное участие в предпринимательской деятельности (ст. 289 УК), получение взятки (ст. 290 УК) [234] См., напр.: Егорова Н .Присвоение полномочий должностного лица// Российская юстиция. 1999. № 6. С. 23. . Такое суждение вызывает возражение по следующим основаниям.

Как было отмечено выше, должностные преступления являются преступными посягательствами особого рода с точки зрения объекта и субъекта преступления. Иначе говоря, эти признаки в таких преступлениях совпадают. Объект рассматриваемого деяния является идентичным должностным преступлениям. Однако субъект преступления, предусмотренного ст. 288 УК, и отдельных должностных преступлений различается. Состав присвоения полномочий должностного лица может образовывать совокупность с составом служебного подлога, ибо субъектом преступления, предусмотренного ст. 292 УК, может быть как должностное лицо, так и государственный служащий или служащий органа местного самоуправления, не являющиеся должностными лицами. Однако с другими преступлениями против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления, субъектом которых выступает только должностное лицо, преступление, предусмотренное ст. 288 УК, квалифицировано по совокупности быть не может.

Изучение законодательных памятников свидетельствует о том, что интересы правосудия были предметом уголовно-правовой охраны на самых ранних этапах существования российского государства.

В Русской Правдеи княжеских уставах, первых законодательных актах Древней Руси, формулировались правовые нормы, которые можно рассматривать как прообраз некоторых современных составов преступлений против правосудия. Бесспорно, что эти правовые источники несли в себе правовую идеологию феодальных общественных отношений, а также религиозные воззрения, включающие в себя не только каноны христианской веры, но и языческие взгляды на мир.

Изучение исторических источников приводит к выводу о том, что важнейшей ценностью в правосудии во все времена являлась «правда», т. е. то, что «существует в действительности, соответствует реальному положению вещей» [235] Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1999. С. 576. . Из этого следует, что «ложь» в правосудии всегда имела высокую степень общественной опасности, так как создавала угрозу принятия неправосудного решения. Не случайно в первых памятниках древнерусского законодательства изначально формулировалась уголовная ответственность за «безосновательное обвинение в убийстве» или «клеветническое обвинение в незаконном сожительстве, зелейничестве или еретичестве» [236] См.: Российское законодательство X–XX веков: В девяти томах. Т. 1: Законодательство Древней Руси. М., 1984. С. 92, 158. , что являлось прототипом современного ложного доноса. Первоначально ответственность за ложное обвинение для доносчика была достаточно незначительна и по традиции первых славянских законодательных актов выражалась в денежной компенсации.

В последующих правовых актах ложный донос по степени общественной опасности и государственному реагированию приравнивался к «татьбе», «разбою», «душегубству» (краже, разбою, убийству) и предусматривал суровое наказание. Например, ст. 8 Судебника 1497 г.формулировала ответственность за «ябедничество» (ложный донос с целью обвинения и привлечения к ответственности невиновного), которое каралось смертной казнью [237] См.: Там же. Т. 2: Законодательство периода образования и укрепления Русского централизованного государства. М., 1985.С. 55, 68. .

Не оставались без уголовно-правовой защиты и иные интересы правосудия. Например, в Новгородской судной грамотест. 6 запрещала под страхом наказания «наводить наводки», т. е. побуждать толпу к нападению на суд либо на противоположную сторону. Статья устанавливала наказания за эти действия, совершенные против членов суда и докладчиков. Размер наказания (штрафа) зависел от сословного положения виновного.