На данное обстоятельство – объединение людей с целью расширения возможностей для удовлетворения своих потребностей – обращал внимание и один из основоположников классической политэкономии шотландский философ и экономист А. Смит (1723–1790). Он утверждал, что потребность в солидарности заложена Богом в природу человека. Сравнивая людей с животными, А. Смит подчеркивал, что животные обладают мало различающимися способностями, обеспечивают свои потребности самостоятельно и поэтому редко вступают в какую-либо кооперацию. Люди же весьма отличаются друг от друга по своим способностям и склонностям. Это обусловливает специализацию человеческой деятельности, которая, в свою очередь, создает у людей склонность к обмену и потребность объединяться с пользой для себя, поскольку только среди людей «самые несходные дарования полезны одно другому: различные их продукты благодаря склонности к торгу и обмену собираются как бы в одну общую массу, из которой каждый человек может купить себе любое количество произведений других людей, в которых он нуждается» 28.
На страх перед повторением или угрозой социальных катаклизмов и инстинкт самосохранения как на важные эгоистические факторы социальной солидарности обращает внимание современный венгерский конституционалист А. Шайо, весьма убедительно доказывая, что на определенном этапе развития общество приходит к идее объединения на основе конституционных ценностей, предполагающих охрану прав «маленького» человека и слабозащищенных слоев населения и ограничение с этой целью государственной власти. Конституция – это «инструмент обеспечения минимального спокойствия, гарантия защиты меньшинств, без которой и большинство чувствовало бы угрозу в свой адрес», – справедливо полагает А. Шайо 29. Российский профессор М. А. Краснов утверждает, что тот же страх обусловил движение конституционализма по пути социализации на втором этапе его развития: «не этические представления, а нейтрализация опасности социальных потрясений явились основным мотивом стремления к институциализации классового мира». Важнейшим из таких институтов стало социальное государство 30, явившееся новым закономерным шагом в развитии не только конституционализма, но и социальной солидарности.
Разумеется, эгоизм в значительной степени продолжает воспроизводить коллективизм до настоящего времени. Это имело место и происходит потому, что коллективность способна повысить эффективность усилий человека по реализации своих интересов, одновременно, правда, заставляя человека поступаться менее значимыми для него интересами и порождая его некоторую зависимость от общества. Однако человек соглашается на такую зависимость, если он полагает, что ее издержки меньше, чем выигрыш от сотрудничества.
С развитием образованности и интеллекта человека эгоизм отчасти обусловил появление солидарности принципиально иного характера: как деятельности, осуществляемой не в рамках противостояния одних групп другим с целью подавить или защититься, а в виде уступок и компромиссов между отдельными людьми и социальными группами и даже в виде деятельности в пользу других, в том числе – в пользу противников. На это людей сподвигли как стремление сделать свою жизнь комфортнее благодаря расширению начал кооперации, так и страх перед жестокостью и завистью конкурентов, оппонентов, а также тех членов общества, которым преуспеть в жизни не удалось, т. е. вполне рациональное осознание того, что жить благополучно в неблагополучном окружении невозможно. Как видно, повышение интеллектуального потенциала человечества гуманизировало его, породив, в частности, благотворительность, меценатство, просветительскую деятельность, волонтерство и появление соответствующих организаций, а в политике – к ограничению элитой своей власти. Тем самым в обществе появилась социальная солидарность принципиально иного качества: ее масштабы существенно расширились, а содержание заметно обогатилось – солидарность стала использоваться не только как средство противостояния различных социальных общностей, но и как механизм налаживания их мирного сосуществования.
В результате помимо эгоизма как вполне рационального мотива коллективизма и солидарности возник другой фактор ее формирования – альтруизм. «Общество не смогло бы существовать долго, если бы единственным мотивом человеческих поступков был эгоистический интерес», – справедливо утверждал А. Смит 31. Действительно, привычка к постоянному взаимодействию друг с другом и осознание пользы, которую приносит такое взаимодействие, приводит к возникновению между людьми симпатии. Ее исходный мотив постепенно вытесняется из сознания, подсознания и исторической памяти, и она приобретает самостоятельное значение, порождая принципиально иной, противоположный эгоизму мотив во взаимоотношениях людей – альтруизм. По словам Л. И. Петражицкого, при постоянной конкуренции любви и эгоизма с течением времени спорная область постепенно сокращается за счет второй силы в пользу любви, мотивация деятельности людей постепенно облагораживается 32. Крупный российский специалист по римскому праву профессор И. А. Покровский, отмечая данное направление исторической эволюции общественного сознания и социальной действительности, писал, что в развитом обществе его культура и атмосфера «является продолжением солидарной работы всех» 33.
Читать дальше