Ирина Алебастрова - Конституционализм как правовое основание социальной солидарности. Монография

Необходимо учитывать, что хотя представительное правление может сложиться только в условиях существования народного (а не сословного) представительства, народное представительство, во всяком случае на практике, может и не привести к установлению представительного правления – в условиях фактической слабости и низкой степени самостоятельности органов народного представительства.

Разумеется, в механизм представительного правления формально не вписывается институт монархии, поскольку монархи получают полномочия по наследству, т. е. не от народа или его представителей. Поэтому с главной идеей и прочими принципами конституционализма монархия совместима лишь в своей парламентарной разновидности, при которой полномочия монарха являются весьма ограниченными, что полностью подтвердилось исторической практикой развития конституционализма.

Таким образом, народное представительство является базовым среди анализируемых понятий и наиболее богатым по содержанию типом политического представительства (что сообщается и органам народного представительства), включая в разных комбинациях и в разном соотношении по сути все вышеперечисленные профессором А. Уилом виды представительства. Так, на общенациональном уровне – в функционировании парламента – однозначно должно доминировать (и этому соответствуют законодательные модели) уполномоченное представительство – с учетом того, что парламент избирается и при этом парламентарии в демократических государствах обладают свободным мандатом. Однако оно обогащается «примесью» всех прочих видов представительства.

Например, ответственным оно становится как минимум в период выборов. Элемент независимого представительства также имеется в механизме народного представительства, поскольку, с одной стороны, в выборах органов публичной власти, призванных выражать и согласовывать интересы всего населения, участвуют лишь совершеннолетние дееспособные индивиды (преимущественно – граждане). Видимо, законодатель исходит из того, что интересы несовершеннолетних (а также недееспособных) в процессе голосования выражают их законные представители, точно так же в целом ряде стран законодатель относится к выражению законопослушными избирателями интересов осужденных преступников. С другой же стороны, в своей деятельности как представители всего населения парламенты принимают законы, направленные на особую защиту детей, недееспособных лиц, иностранцев, т. е. тех категорий населения, которые в выборах не участвовали, но нуждаются в особом покровительстве со стороны государства. Имеются в народном представительстве и элементы ассоциативного представительства. Так, безусловно, доминирование в парламенте той или иной партии и идеологии либо их симбиоз, эффективность работы парламента, его самостоятельность символизируют «народный дух», царящий в стране, вызывая ассоциации с национальным менталитетом и характером.

В наименьшей степени, пожалуй, в рамках народного представительства присутствует и должен присутствовать элемент описательного представительства (представительства сходства), хотя имеется и он. Его сфера, как правило, ограничивается и должна ограничиваться «идеологическим копированием», т. е. адекватным соотношением сторонников крупных влиятельных идеологий в парламенте по сравнению с реально существующим в обществе. К обеспечению такого соответствия законодательство, как правило, должно стремиться, используя подходящие избирательные системы и отдавая в избирательном процессе предпочтение партиям как носителям той или иной идеологии (исключения, т. е. использование избирательных систем, допускающих явные искажения, могут быть сделаны лишь в крайних случаях – когда есть необходимость нейтрализовать экстремистские партии).

Значительно более непростым является вопрос о целесообразности адекватного соотношения в парламенте и иных представительных органах различных социальных групп (этнических, религиозных, возрастных, гендерных, профессиональных, корпоративных, поселенческих и территориальных, имущественных и т. п.). Представляется, что общее правило здесь должно быть противоположным: законодательству не следует стремиться к тому, чтобы парламент такое соотношение воспроизводил, т. е. был уменьшенной копией социальной структуры общества, поскольку это вряд ли совместимо со свободными выборами, предполагающими выбор политического курса и отбор лучших. Кроме того, акцент на различиях, а не на сходстве способен спровоцировать эскалацию противоречий как во взаимоотношениях между названными социальными группами, как в самом обществе, так и между их представителями в парламенте. Поэтому распределение мест в представительных органах между различными социальными группами и воплощение в составе парламента идеи описательного представительства вряд ли оправданно.