Максим Смоляров - Преступление и наказание в воззрениях отечественных исследователей в XVIII – начале XIX в.

При назначении наказания следует уделять особое внимание зависимости мотивов правонарушителя от индивидуализации наказаний, которая раскрывается у И.В. Лопухина наиболее полно [170].

И. В. Лопухин отрицательно относится к высшей мере наказания – смертной казни, так как считает, что данный вид наказания совершенно не допустим («она… бесполезна»). По мнению ученого, гораздо лучше назначать «тяжкие наказания», которые позволяют не только исправлять осужденного, но и приносить явную выгоду государству и обществу [171].

Еще один современник А.Н. Радищева, Ф.В. Ушакова и И.В. Лопухинакн. М.М. Щербатов – более подробно осветил проблему применения наказаний, а также вопросы уголовной практики в стране.

М.М. Щербатов считал, что в России, на основе исторических, политических и территориальных (большая площадь страны) особенностей, законы должны быть гораздо строже [172]. Карательные меры при этом должны оцениваться не по общему масштабу, а с позиции русских условий. Поэтому смертная казнь необходима. В своей работе М.М. Щербатов несколько критикует гуманистические воззрения Ч. Беккария. Он задает риторический вопрос, который и до сего дня не потерял своей актуальности: достоин ли отцеубийца, разбойник, который обагрен кровью, достоин ли милосердия? Князь, задавая вышеуказанный вопрос, отвечает на него отрицательно [173].

М. М. Щербатов выделяет несколько категорий преступников, к которым смертная казнь должна быть применена без всякого прощения. К таким категориям он относит богохульников, а также предателей Отечества [174].

Однако М.М. Щербатов не останавливается только на высшей мере наказания, но и дает классификацию иных мер уголовного воздействия. Такими мерами являются телесные наказания. В работах М.М. Щербатова можно проследить интересную мысль: применение телесных наказаний возможно только в отношении низших сословий, князь протестует против применения данных мер к дворянскому сословию.

Просвещенное правление Екатерины II несколько идеализировало гуманистическое направление в пенитенциарных учениях второй половины XVIII в. Свидетельством этому является тот факт, что М.М. Щербатов составил проект утопического государства, в котором проявлялись его идеи об устройстве идеального не только государственного и общественного строя, но и уголовно-правового уклада жизни. Местом построения идеального общества должна была стать земля Офирская, в которой законы (тут мысль М.М. Щербатова пересекается с мыслью Екатерины II) будут составляться только для пользы общества. Само общество и государство должно базироваться не только на санкциях, которые указаны в законе, но и на предупреждении преступлений, достигаемом только тщательным и правильным воспитанием. Наказания следует назначать и исполнять не в едином ключе для каждого: назначение наказания зависит от множества дополнительных условий. Если же лицо исправилось, то и наказание может быть уменьшено.

Сами наказания представляются М.М. Щербатову в виде обязательного тюремного заключения, которое сопровождается работами, в лестнице наказаний можно также отметить смертную казнь [175].

Екатерина II, вступив на престол в 1762 г., обоснованно посчитала, что российская пенитенциарная система имеет множество существенных недостатков, в том числе устарелость правовых норм, а также неудовлетворительное состояние мест лишения свободы [176]. Ситуация в учреждениях, исполняющих наказание, на тот период времени, была сложной: во-первых, пенитенциарные учреждения были переполнены (историк В. О. Ключевский, ссылаясь на статистические данные, приводимые Екатериной, пишет, что тюрьмах к 1762 г., несмотря на освобождение до 17 тысяч человек во время правления Елизаветы, оставалось до 8 тысяч подданных) [177]; во-вторых, содержание арестантов оставляло желать лучшего (как следует, например, из официальных отчетов 1767 г. по тюрьмам Московского магистрата, лица, находящиеся в учреждении, содержались «до невозможности плохо», в казармах «теснота превеликая, крыши ветхи…, продовольствие арестантов не обеспечено» [178]; подданные умирали без исповеди и причастия, так как «настояние правительства перед духовенством о посещении их оставались без последствий, так как духовенство, поддерживаемое синодом, требовало жалованья, а дать его было не из чего» [179]. Наличие очевидных недостатков отечественной системы исполнения наказаний подчеркивалась некоторыми зарубежными исследователями: так, например, пенитенцианарист Кокс, анализируя содержание осужденных, обоснованно указывал на проблемы как уголовно-процессуального характера (чрезвычайную медлительность следствия и суда, что приводило к ситуации, когда некоторые арестанты находились в «русских тюрьмах» по три года, ожидая своей участия), так и организационным моментам исполнения наказаний (медицинская помощь больным арестантам «была поставлена очень слабо», заболевшие и здоровые продолжали оставаться в одном помещении. Только заразных переселяли в Москве в специальный барак) [180].