Александр Чучаев - Уголовно-правовые взгляды Н.Д.Сергеевского

211 Dolus – в данном случае умысел.

212 Eventualis – в данном случае косвенный.

213 В российском уголовном праве косвенный умысел был впервые закреплен в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., скорее всего, под влиянием Австрийского уложения. В последующем различия в прямом и косвенном видах умысла нашли отражение в Уголовном уложении 1903 г. По поводу деления умысла на виды в объяснительной записке к Уголовному уложению говорится: «Указанное различие видов умысла служит главным образом для определения объема деяний, входящих в область умышленной виновности вообще, так как с практической стороны оба эти вида вполне объединяются общим для них понятием умысла, так что, по предположениям комиссии, в тех случаях, где закон говорит о виновности умышленной, не делая никаких особых оговорок, должны быть подразумеваемы как умысел прямой, так и непрямой. Точно так же они стоят, по общему правилу, наравне и по отношению к уголовной ответственности, влияя разве только на меру наказания при выборе ее судом: человек, безразлично относящийся к тому, что из его действий произойдет чья-нибудь смерть, весьма нередко может проявлять такую же нравственную испорченность и такую же опасность, как и человек, прямо желающий чьей-нибудь смерти».

По поводу различия в объеме рассматриваемых видов умысла в объяснительной записке говорится: «Преступные деяния в том техническом значении, которое придано этому понятию первой статьей, могут быть, по их внешней характеристике, подразделены на четыре группы: 1) преступные содеяния, т. е. акты деятельности виновного, воспрещенные сами по себе, безотносительно к вызванным ими результатам; 2) содеяния, преступность коих обусловливается наличностью известного, указанного законом последствия; 3) преступное бездействие, или неисполнение чего-либо требуемого законом, воспрещенное само по себе, безотносительно к вызванным им результатам; 4) бездействие, преступность которого обусловливается наступлением известного, указанного законом, последствия» (см. об этом подробно: Таганцев Н. С. Указ. соч. С. 245).

214 Колоколов Г. К учению о покушении. М., 1884. С. 212.

215 Там же. С. 212–213.

216 Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии. М., 1946. С. 514.

217 Там же. С. 513.

218 См., например: Дагель П. С., Котов Д. П. Субъективная сторона преступления и ее установление. Воронеж, 1974. С. 103; Макашвили В. Г. Волевой и интеллектуальный момент умысла // Сов. государство и право. 1966. № 7. С. 109–110.

219 Рарог А. И. Квалификация преступлений по субъективным признакам. СПб., 2003. С. 97.

22 °Cергеевский Н. Д. Русское уголовное право. С. 265, 266.

221 См.: Таганцев Н. С. Указ. соч. С. 246.

222 См.: Будзинский С. Начала уголовного права. С. 149.

223 См.: Таганцев Н. С. Указ. соч. С. 222–260.

224 См., например: Уголовное право России. Общая часть / под ред. А. И. Рарога. М., 2007. С. 136–137.

225 Сергеевский Н. Д. Русское уголовное право. С. 269.

226 Там же. С. 270. Аналогичной позиции придерживается Г. Е. Колоколов (см.: Колоколов Г. Указ. соч. С. 181–227).

227 См. об этом подробно: Таганцев Н. С. Указ. соч. С. 250, 251.

228 Сергеевский Н. Д. Русское уголовное право. С. 270.

229 Там же. С. 271.

230 Таганцев Н. С. Указ. соч. С. 253.

231 Сергеевский Н. Д. Русское уголовное право. С. 275.

232 Современное законодательство вторую категорию невиновного причинения вреда относит к обстоятельствам, исключающим преступность. Для того чтобы не нарушать конструкцию автора, их содержание рассматривается в рамках проблемы субъективной виновности.

233 При изложении данного материала Сергеевский исходит из конструкции неосторожности, указанной в уголовном законодательстве, в частности Уголовном уложении 1903 г., ст. 42 которого гласит: «не вменяется в вину деяние, коего учинивший не мог предвидеть или предотвратить».

234 Изменение (отклонение) направления преступного деяния по обстоятельствам, лежащим вне воли виновного.

235 См. об этом подробно: Таганцев Н. С. Указ. соч. С. 261–263.

236 В ст. 43 Уголовного уложения 1903 г. говорится: «Неведение обстоятельств, коим обусловливается преступность деяния или которое усиливает ответственность, устраняет вменение в вину самого деяния или усиливающего ответственность обстоятельства. При неосторожных деяниях правило сие не применяется, если самое неведение было последствием небрежности виновного».

237 Сергеевский Н. Д. Русское уголовное право. С. 278.

238 Там же. С. 279.

239 Исторические исследования вопроса о крайней необходимости, как правило, криминалисты XIX в. начинают с древнееврейского права. В литературе встречаются указания, что древнеримское право содержало положения об этом институте. По поводу последнего обстоятельства Н. Розин замечает, что оно возникло в результате неправильной интерпретации высказываний Иеринга (см.: Розин Н. О крайней необходимости. Уголовно-юридическое исследование. СПб., 1899. С. 23).