Александр Чучаев - Уголовно-правовые взгляды Н.Д.Сергеевского

Данное обстоятельство в литературе вызывало споры. Многие криминалисты относили его к необходимой обороне, так же решается эта проблема и в современном уголовном праве. Возражая против такого подхода, Сергеевский указывает, что подобные действия лишь внешне похожи на необходимую оборону. В них отсутствует признак противозаконности, который в данном случае автором понимается как наличие надлежащего субъекта преступления, способного нести ответственность за совершенное деяние. Между тем именно на этом признаке покоится все объективное основание правомерности действий, совершаемых в состоянии необходимой обороны.

Если же рассматриваемый случай отнести к необходимой обороне, то тогда следует признать возможным причинение вреда, например, семилетнему нападающему, без каких-либо ограничений. И наоборот, признавая его крайней необходимостью, причиняемый вред указанному лицу будет оцениваться по общим правилам, присущим данному институту. Это, по мнению автора, соответствует этическим и правовым основам.

Основания ненаказуемости причинения вреда в состоянии крайней необходимости Сергеевский видит в коллизии мотивов защиты собственных интересов защищающегося и требований закона о правомерном поведении. Закон вынужден прощать подобные действия, хотя не признает их правомерными. Деяние остается противоправным, так как, спасая себя, защищающийся причиняет вред третьему лицу, не являющему источником возникновения грозящей опасности. Фактически он лишь изменяет направление действия опасной силы, переводит его с себя на другое лицо, пользующееся такой же государственной охраной.

При указанном подходе основания ненаказуемости причинения вреда остаются в тени. Например, Н. Розин, также считая действия в состоянии крайней необходимости противоправными, решение вопроса переносит в область целесообразности наказания. Он пишет: «Наказывать за деяние, не считаясь с человеческой природой, с таким всемогуществом проявляющейся в специфической обстановке крайней необходимости, значило бы сделать наказание непонятным для народной массы, с правосознанием коей наказание должно считаться» 246.

С. Будзинский полагает, что нарушение прав другого лица «в состоянии крайней необходимости… оправдывается психологически, и поэтому оно безнаказанно, но не непротивузаконно. Некоторые, как Кант, выводили эту безнаказанность из обязанности самосохранения или из недействительности угрожения наказанием, или же из отсутствия злой воли. Но обязанность самосохранения не может быть исполняема во вред правам другого лица. Недействительность же угрозы – вещь случайная. Притом такое воззрение не согласно с представлением Канта о наказании как безусловном требовании практического разума. Что же касается злой воли, должно обратить внимание на то, что в уголовном праве более имеет значение преднамеренное последствие, нежели цель. Безнаказанность, преимущественно если дело идет о спасении жизни, основана главным образом на указанной уголовною политикою необходимости брать в расчет слабость человеческой природы и невозможность требовать геройства» 247.

На отсутствие условий, оправдывающих применение наказания при причинении вреда в состоянии крайней необходимости, указывает Н. С. Таганцев. По его мнению, у защищающегося нет таких социально порицаемых мотивов, как злоба, месть, корысть, неуважение к требованиям права и юридического порядка. Его нельзя упрекнуть в неблагоразумии; он «был проникнут одним страхом за свое существование, одним желанием охранить свои интересы. Правда, стоическая мораль учит скорее претерпеть зло, чем повредить другому; но право, как справедливо говорят сторонники субъективной теории, не может требовать такого героизма от обыкновенных людей, а потому применение наказания к деяниям, учиненным под влиянием принуждения от неодолимой силы происходящего, было бы бесцельно и с точки зрения преступника, и в интересах общества. На основании этого государство отказывается от требования соблюдения установленных им норм, как скоро посягательство на них определяется действительной необходимостью» 248.

Правомерность причинения вреда в состоянии крайней необходимости Сергеевским связывается со следующими обстоятельствами: во-первых, опасность должна быть действительной, а не мнимой; во-вторых, коллизия может быть между равными благами или более высшего блага с низшим.