Никита Лютов - Эффективность норм международного трудового права. Монография

Зачастую в конвенциях и рекомендациях конкретное регулирование того или иного вопроса, определение существенного для данного акта понятия, переадресовывается на национальный уровень (законодательство, правила, коллективные соглашения, арбитражные решения, консультации с социальными партнерами, национальная практика, национальные условия и др.)528.

Еще более гибко формулируются нормы-отсылки на национальный уровень, когда в государствах предлагается установить не строго соответствующие требованиям конвенции нормы, а «равноценные» или «эквивалентные» положения или положения, «по существу» или «в основном» соответствующие данным требованиям. Например, в соответствии с Конвенцией 1976 г. о минимальных нормах на торговых судах (1976 г.), государства-участники обязаны «…удостовериться, что положения такого [о социальном обеспечении и безопасности и гигиене труда – Н. Л.] законодательства и правил в основе своей эквивалентны Конвенциям или статьям Конвенций, приведенных в приложении к настоящей Конвенции»529. В своем докладе МКТ в 1984 г. Генеральный директор МБТ Ф. Бланшар предостерегал против использования такого рода «норм существенной эквивалентности», говоря о том, что они выходят за рамки разумного уровня гибкости, перекладывают слишком большую ответственность на контролирующие органы МОТ по определению того, что следует считать существенно эквивалентной защитой, а также приводят к противоречиям и отсутствию единого понимания содержания нормы530. Однако эти формулировки использовались и в более поздних конвенциях531.

Еще одно средство обеспечения гибкости содержания международных договоров в сфере труда заключается в возможности частичной ратификации государством отдельных положений соответствующего акта. Такую практику нельзя смешивать с допустимостью оговорок при ратификации532. Из современных международных актов в сфере труда наиболее известна в этом отношении ЕСХ, предусматривающая частичную ратификацию ее положений государствами-участниками СЕ. Механизм принятия на себя обязательств по ЕСХ достаточно сложен. Прежде всего, в соответствии с частью III ЕСХ, каждое государство имеет право выбрать для ратификации определенное количество статей из части II, при условии, что будет ратифицирован «минимальный набор», без которого ратификация не будет считаться состоявшейся533. В первой части ЕСХ эти же самые права перечислены в общем виде. Согласно п. I ст. А технической части ЕСХ вся часть I – это «декларация целей, к достижению которых [присоединившееся государство – Н. Л.]…будет стремиться всеми надлежащими средствами». Это не означает, как может показаться с первого взгляда, что данные статьи, указанные в части I ЕСХ, носят лишь рекомендательный характер. На государства возлагается конкретная юридическая обязанность предпринимать действия, направленные на достижение целей, перечисленных в статьях этой части. Другое дело, что практически невозможно доказать, что отсутствие тех или иных конкретных действий со стороны государственных органов свидетельствует о том, что государство не рассматривало в течение определенного периода ту или иную статью части I для себя в качестве декларации целей. Контролировать движение к достижению этих целей можно лишь политическими, а не юридическими средствами. Как указывается в Федеральном законе о ратификации ЕСХ534, Россия приняла на себя обязательства по всей части I, которые более конкретно расшифровываются в части II, которую Россия ратифицировала частично, не став принимать на себя формальные обязательства по положениям, требующим бюджетных расходов535. Механизм ратификации ЕСХ по частям по-разному оценивается специалистами с точки зрения эффективности Хартии. Так, финский ученый М. Миккола считает, что такая возможность ратификации «a la carte »536 лишь снижает уровень применения ЕСХ. В то же время представитель правительства Швейцарии в Рабочей группе Вентейола537, помимо прочего, предлагал заимствовать именно этот механизм ЕСХ538 для повышения эффективности актов МОТ. М. В. Лушникова говорит об этом механизме как о слабости ЕСХ, имеющей, однако, «обратную сторону медали», а именно, гибкость, позволяющую добиться большего количества ратификаций539. До ЕСХ схожий подход, предусматривающий возможность ратификации определенного «минимального набора» положений, применялся в актах МОТ 1950-х – 1960-х гг., отличавшихся повышенной детализированностью и объемом принимаемых обязательств. Наиболее важная из них – Конвенция 1952 г. о минимальных нормах социального обеспечения (№ 102)540. Для МОТ этот вид механизмов гибкости менее характерен и относится, скорее, к исключениям541. Такой подход к ратификации подвергался критике в момент обсуждения проектов конвенций. Высказывалось мнение, что возможность подбора минимального набора стандартов приведет к принятию совершенно разных обязательств государствами, несмотря на то, что формально государства принимают обязательства по одной и той же конвенции542. Представляется, что общего ответа на вопрос о целесообразности использования механизма частичной ратификации норм МТП быть не может. Это зависит от содержания норм. Нормы, закрепленные в ЕСХ, в настоящее время уже трудно признать настолько жесткими, что государства СЕ не могут позволить себе их ратифицировать. В то же время, государственные чиновники используют факт «гибкой» ратификации в качестве способа демонстрации собственному населению и международному сообществу приверженности международным социальным правам, хотя в действительной это и не соответствует действительности. В связи с этим представляется целесообразным, чтобы СЕ начал проводить политику убеждения государств-членов присоединяться к возможно большему количеству норм ЕСХ, используя при этом опыт кампании МОТ по продвижению ратификации фундаментальных конвенций, но не ограничиваясь, как МОТ, лишь базовыми правами в сфере труда.