Владимир Устинов - Обвиняется терроризм

Чеченским бандитам, прежде всего их руководителям, с полным основанием могут быть предъявлены обвинения по всем группам преступлений, зафиксированных в Уставе Нюрнбергского трибунала, а также на основе других международных актов, ибо терроризм — это крайняя жестокость в отношении военнопленных и заложников, пытки, убийства и похищения людей.

Очень часто преступники в свое оправдание выдвигают тезис — «на войне как на войне, а я всего лишь добросовестно выполнял приказ» (так заявлял, пытаясь убедить следствие и суд Салман Радуев). Не случайно в Мерах по борьбе с терроризмом, принятых VIII Конгрессом ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями, особо подчеркивалось, «что такие аргументы, как подчинение приказам сверху, действия в интересах государства и другие иммунитеты, предоставленные в оправдание совершения преступления, не должны применяться в отношении лиц, нарушивших международные конвенции, запрещающие акты террористического насилия».

С того момента, как перестала существовать как таковая армия самопровозглашенной Чеченской Республики, а федеральным силам стали противостоять разрозненные бандформирования, подразделения иностранных наемников и группы террористов, говорить о наличии даже признаков вооруженного конфликта немеждународного характера едва ли правомерно. Мы имеем дело лишь с конкретными преступными акциями против действующих на территории Чечни представителей федеральной и республиканской власти, а также против органов местного самоуправления и гражданского населения республики.

Для оценки событий в Чеченской Республике в течение последних десяти лет мне представляется, что очень важна официальная позиция Международного уголовного трибунала по Руанде, установившего, что военные преступления в ходе немеждународных вооруженных конфликтов могут совершаться как военнослужащими, так и гражданскими лицами. Установлено, что на примере Токийского процесса гражданские лица могут привлекаться к ответственности за нарушения международного гуманитарного права. Хирота, бывший министр иностранных дел Японии, был осужден в Токио за преступления, совершенные в ходе резни в Нанкине… Другие процессы, проходившие после Второй мировой войны, недвусмысленно говорят о том, что гражданские лица, в тех случаях, когда они связаны с одной из сторон в конфликте, несут персональную уголовную ответственность за военные преступления. О привлечении гражданских лиц к ответственности за нарушения права войны говорит документ Женевских конвенций и дополнительные протоколы, а именно: необходимость защиты жертв войны от жестокостей. Эта позиция проявляется при оценке действий представителей власти самопровозглашенной Чеченской Республики во время правового беспредела, характеризовавшего внутреннюю ситуацию в Чечне, дерзких угроз в адрес России, террористических актов на территории разных субъектов Федерации.

С точки зрения международного уголовного права, действия чеченских боевиков, запятнавших себя кровью заложников и военнопленных, а также действия лиц, стоявших за непосредственными исполнителями, можно квалифицировать как пытки . Состав преступления «пытки» в условиях вооруженного конфликта включает следующие элементы: причинение посредством действия или бездействия сильной боли или страдания, как физических, так и психических; при этом действие или бездействие должно быть умышленным; его цель должна заключаться в получении сведений или признания, в наказании, запугивании, унижении, принуждении жертвы или третьего лица к чему-либо или в проведении дискриминации на любом основании жертвы или третьего лица; действия должны быть связаны с вооруженным конфликтом; по меньшей мере, одно из лиц, участвующих в осуществлении пыток, должно быть государственным служащим или, во всяком случае, действовать не в личном качестве, то есть выступать в качестве представителя государственного органа или любого другого образования, обладающего властью.

Согласно международному праву и стандартам международного уголовного суда, лидерам самопровозглашенной Чеченской Республики и руководителям незаконных вооруженных формирований, по чьим приказам (либо с чьего молчаливого согласия) осуществлялись массовые захваты заложников в Кизляре или Первомайском, эти действия могут быть вменены в вину как военные преступления.

Запрет взятия заложников содержится в общей статье 3 Женевских конвенций и повторяется в статье 4(2)(с) Второго Дополнительного протокола к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 года, в статье, касающейся защиты жертв вооруженных конфликтов немеждународного характера, от 8 июня 1977 года.