Сергей Милюков - Применение и использование боевого ручного стрелкового, служебного и гражданского огнестрельного оружия

Отсюда следует, что сотрудник государственной военизированной организации, другое уполномоченное должностное лицо государственного органа, либо работник юридического лица с особыми уставными задачами не должен нести уголовную ответственность, если, применяя за неимением других средств огнестрельное оружие с отступлением от требований статутного закона, предотвращает, тем не менее, вред более значительный, чем тот, который он причинил выстрелами.

Вместе с тем, думается, что подобные факты применения и использования огнестрельного оружия должны быть не правилом, а исключением. Иначе, если огнестрельное оружие будет применяться не в строго установленных законом случаях, а в качестве «универсального» подручного средства при необходимой обороне, задержании лица, совершившего преступление, защиты правопорядка в условиях крайней необходимости, то такое его применение или использование, на наш взгляд, может создать серьезные проблемы в обеспечении правовой защиты указанных лиц.

Решая вопрос, применять или не применять оружие уполномоченным на то субъектам, следовало бы неукоснительно придерживаться известного каждому американскому полицейскому правила– «Сомневаешься– не стреляй!» [406]. Мало подозревать какое-либо лицо в совершении преступления, надо быть уверенным в этом. И эта уверенность должна быть основана на бесспорных и очевидных в момент применения оружия фактах.

По аналогии с приведенным, можно сформулировать также и правило обратного рода: «Не сомневаешься– стреляй!». Однако данное правило не должно носить обязывающего характера для сотрудника государственной военизированной организации, уполномоченного должностного лица государственного органа, работника юридического лица. Поскольку сама реализация полномочия по применению огнестрельного оружия для выполнения возложенных на них федеральным законом обязанностей и решения оперативно-служебных задач является правом данных лиц, которое не должно смешиваться (и подменяться) с обязанностью, для выполнения которой это право может быть использовано. Поэтому сам по себе факт неприменения огнестрельного оружия, например, сотрудником милиции в ситуации, когда для этого имелись основания, учитывая исключительный характер данной меры, не должен влечь дисциплинарную ответственность, а тем более уголовную ответственность по ст. 285 УК РФ, даже если предпринятые сотрудником иные меры воздействия не смогли предотвратить существенного нарушения прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства, а также тяжкие последствия [407].

В пункте 25 Основных принципов применения силы и огнестрельного оружия, кроме того, закреплено положение о том, что «правительства и правоохранительные органы обеспечивают, чтобы в отношении должностных лиц по поддержанию правопорядка, которые в соответствии с Кодексом поведения должностных лиц по поддержанию правопорядка и настоящими Основными принципами отказываются выполнять приказ о применении силы или огнестрельного оружия… не применялись никакие уголовные или дисциплинарные меры».

Уголовную ответственность за злоупотребление должностными полномочиями (ч. 1, 3 ст. 285 УК РФ) сотрудник государственной военизированной организации, другое уполномоченное должностное лицо государственного органа несет, если, попустительствуя тяжкому преступлению против жизни, здоровья и собственности, указанное лицо из корыстной или иной личной заинтересованности вообще не примет мер, когда в этом была необходимость, к его пресечению и задержанию лица, его совершившего.

На практике имеют место случаи применения огнестрельного оружия сотрудниками государственных военизированных организаций в условиях мнимой обороны.

Пленум Верховного Суда СССР в этой связи указал, что необходимо «различать состояние необходимой обороны и так называемой мнимой обороны, когда отсутствует реальное общественно опасное посягательство и лицо лишь ошибочно предполагает наличие такого посягательства. В тех случаях, когда обстановка происшествия давала основания полагать, что совершается реальное посягательство, и лицо, применившее средства защиты, не сознавало и не могло сознавать ошибочность своего предположения, его действия следует рассматривать как совершенные в состоянии необходимой обороны… Если же лицо причиняет вред, не сознавая мнимости посягательства, но по обстоятельствам дела должно и могло это сознавать, действия такого лица подлежат квалификации по статьям Уголовного кодекса, предусматривающим ответственность за причинение вреда по неосторожности» [408].